Зимой–весной 1942 г. Волховский фронт понес значительную убыль в личном составе. Маршевые роты и батальоны не успевали возмещать потери. Особенно тяжело пришлось лыжным батальонам. Они не только сражались вместе со стрелками и кавалеристами, но и совершали рейды в тыл врага, охраняли коммуникации, выполняли эстафетную связь между штабами частей. Потери лыжных батальонов оказались столь велики, что кроме 45–го, 46–го, 49–го и 167–го лыжбатов, пришлось расформировать 166–й и 50–й, а в апреле — вероятно, еще и в связи с таянием снега, 169–й, 170–й, 171–й и 39–й батальоны114.
Весной возрасли потери среди разведчиков, т. к. большие разливы затрудняли поиски и иные действия разведки. В 59–й бригаде командир отдельной саперной роты Тихонов предложил поэтому составить спецгруппу разведки из лучших коммунистов. В группу вошли старшина роты коммунист Чушкин и ефрейтор комсомолец Ванюшин. В самом конце марта их забросили во вражеский тыл на пешеходную тропу среди болот. Вскоре они заметили на тропе немецкого офицера в сопровождении солдата. Офицер был пьян и горланил песню. Солдат получил удар ножом, офицера взяли в плен. Он оказался обер–лейтенантом германского генштаба и привез на фронт приказы и награды из Берлина. На фронте офицер решил навестить друга и теперь возвращался от него в штаб. Командир 59–й бригады полковник И. Ф. Глазунов и комиссар бригады И. Х. Венец допросили пленного. Сначала он держался заносчиво, но когда ему вернули личные вещи и пообещали отправить в Москву, пленный захотел отплатить добром и помочь «хорошим большевикам» спасти свои жизни. Он потребовал лист бумаги, нарисовал на нем расположение 2–й ударной армии и перечеркнул крестом. Затем он заявил, что привез из Берлина приказ окружить и уничтожить 2–ю ударную армию и изобразил план операции на схеме. В подтверждение своих слов он извлек из–за обшлага на рукаве шинели копию приказа. Сведения были ценнейшими, но ни в штабе 13–го корпуса, которому подчинялась бригада, ни в штабе армии, ни в Москве на них не обратили должного внимания115.
Штаб армии и штаб фронта в это время завершали разработку новой операции по взятию Любани. Интересно, что в воспоминаниях комфронта К. А. Мерецкова и в статье его преемника на этом посту и оппонента М. С. Хозина ничего не говориться о данном варианте наступления. Только в воспоминаниях начальника артиллерии 2–й ударной армии. Г. Е. Дегтярева [2]есть рассказ о новой попытке захватить Любань. Планирование наступательной операции в тех условиях объяснить довольно трудно: армия в болотах, весна, куда уж тут наступать? Инициатива нового наступления не могла принадлежать Клыкову и Мерецкову, она могла исходить только от Ставки и Сталина.
Удар на сей раз наносился километров на 30 южнее Любани, в направлении деревни Апраксин Бор. Наступление началось 3 апреля после часовой артподготовки Г. Е. Дегтярев отмечает, что впервые под Любанью артиллерия и пехота действовали так согласованно. Через два часа пехота выбила немцев из первой и второй траншей и тем не менее взять Апраксин Бор не удалось. Н. К. Клыков приказал за ночь перегруппировать пехоту и артиллерию для новой атаки. Снарядов оставалось: на гаубицы по 30–40, на пушки — 100–125; минометных мин: для тяжелых полковых 122–мм минометов — по 40 мин, для батальонных 82–мм — по 80 мин. Пришлось поставить орудия на прямую наводку и обходиться в основном 45–мм пушками и ротными 50–мм минометами. Утром 4 апреля наступление возобновилось, вперед пошли танки, но противник успел перебросить свежие войска на угрожаемые направления. Пришлось вместо наступления отражать контратаки врага. Операция в очередной раз провалилась. Военный совет фронта прислал комиссию, чтобы разобраться в причинах неудачи. Возглавлял комиссию заместитель командующего фронтом А. А. Власов. «Трое суток, — вспоминал Г. Е. Дегтярев, — члены комиссии беседовали с командирами всех рангов, с политработниками, с бойцами. От меня потребовали письменное объяснение: почему артиллерия недостаточно надежно подавляла огневые средства противника/…/ Затем был зачитан акт комиссии и к вечеру она выбыла из армии. — «Все», — мрачно сказал Клыков, распрощавшись с нею/…/ Предчувствие не обмануло его, несколько дней спустя он был смещен с поста командующего 2–й ударной армией»116.
2
Полковника Г. Е. Деггярева, начальника артиллерии 4–й, перевели во 2–ю УА во второй половине марта, когда в бою за коридор ранили начарта 2 УА комбрига В. И. Пестова.