– Говоришь, «Тонка»? – добродушно гнусавил он, подбрасывая меня на своем полном бедре. – Знатный подарок для мальчугана твоего возраста. Думаешь, старые ушлые эльфы с Северного полюса сумеют его сварганить?
Он улыбнулся, показав желтые – особенно по контрасту с фальшивой белой бородой – зубы.
– Да, сэр, думаю, сумеют, – ответил я, старательно демонстрируя всю уверенность, на которую был способен ради столь желанного результата.
– Ну что ж, – ответил Санта. – Нужно набраться терпения и подождать. А пока постарайся быть хорошим мальчиком, радовать маму и папу. Таких добрых людей, как они, я в жизни не встречал. Передавай им привет от старого Джеффри.
Я рассмеялся, найдя жутко забавным, что старик Брогдон даже не потрудился притвориться «тем самым волшебником». Дети прекрасно знают, что у Санты куча помощников по всему миру. Так что открытие не подвергло сомнению мою веру, радость была безмерной и непосредственной. Если бы только я мог заморозить во времени вселенную и остановить свое неминуемое взросление!.. Уподобиться насекомому в куске янтаря.
Несколько минут спустя я стоял на тротуаре под вывеской аптеки «Рексолл», обхватив себя руками и стараясь извлечь хоть немного тепла из холодного разреженного воздуха. С минуты на минуту приедет папа; он отправился на рынок продать пару тюков сушеного табака, оставшихся с прошлогоднего урожая. В любой другой день я упросил бы папу взять меня с собой, послушать выкрики аукционистов – они сыплют словами быстрее, чем когда проигрываешь пластинки на слишком высокой скорости. Но тогда я скорее всего упустил бы шанс поговорить с Сантой. (Ну ладно, с помощником Санты).
На Мэйн-стрит свернула большая машина, и я шагнул вперед, прежде чем увидел, что это не папин грузовик. Огромный автомобиль – черный, запыленный, побитый. И вообще не грузовик, а катафалк – ужасная большая машина, которая перевозит ужасные маленькие вещи – с надписью на боковой дверце «Похоронное бюро Уиттакера». Собственно, после десяти или двадцати лет нещадной эксплуатации надпись почти не читалась. Сохранились лишь несколько букв и логотип – изображение церковной колокольни, переплетенное с одной из букв «О» в слове «Похоронное». Впрочем, неважно, читалась надпись или нет – все равно это был единственный транспорт в городе, где возили мертвых людей, а за рулем заезженного катафалка мог сидеть лишь один человек.
Машина с грохотом неслась вдоль проезжей части, изрыгая из себя ядовитые выхлопные газы. Сквозь пыльные окна кабины я не различал водителя, однако точно знал, что это Коротышка Гаскинс[2], мастер на все руки, когда дело касалось недавно усопших. Просто находка для Уита Уиттакера! Коротышка предоставлял все услуги: он перевозил усопших, обмывал усопших, бальзамировал усопших, обряжал усопших и хоронил усопших. В городе шутили, что Коротышка Гаскинс выроет могилу быстрее, чем Парсон Финчер прочтет заупокойную молитву. Я не уверен в этом полностью, однако преподобному пришлось бы поднапрячься.
Катафалк, накреняясь, подрулил к тротуару и остановился футах в двадцати от меня. Мотор взревел и затих, напоследок извергнув из себя очередь щелчков. Автомобиль виделся мне драконом, который устраивается на отдых после долгого дня, проведенного в охоте за овцами и принцессами. Я ничуть не стыжусь признать, что в тот момент содрогнулся от озноба, слишком сильного даже для студеного зимнего дня. Дверца распахнулась, и на долю секунды я поверил, что сейчас и в самом деле появится дракон – блестящая красная чешуя, открытая пасть, полная острых зубов, желтые глаза-щелочки… И у меня словно гора с плеч свалилась, когда из кабины выскочил Коротышка Гаскинс. Папа всегда подшучивал над его малым ростом: говорил, что он потеряется в пшеничном поле, даже если встанет на цыпочки.
– Как дела, шкет? – окликнул Коротышка, заметив меня под аптечной вывеской. Тощий – кожа да кости, голова наполовину лысая, оставшиеся жидкие пряди неряшливо свисают почти до плеч. И всегда чисто выбрит, будто стремится выставить напоказ отметины от юношеских угрей. Может, считает их чем-то вроде боевых шрамов? Глаза добрые – единственное его достоинство, – вот только находятся словно бы не на своем месте.
– Очень хорошо, сэр, – ответил я, все еще дрожа от патологического холода, который Коротышка привез на своем транспорте. Я вытянул шею, высматривая папин грузовик – вдруг он сейчас магическим образом появится из-за катафалка?
2
Дональд Генри Гаскинс по прозвищу Коротышка – реальное лицо, один из самых жестоких серийных убийц в истории США. Казнен в 1991 году. (Впрочем, персонаж данной книги скорее его альтернативная версия.)