Один из конюхов, сопровождавших карету, родом бискаец [26], услышав, что Дон Кихот требует, чтобы они вернулись в Тобосо, подъехал к нему, схватил за копье и закричал на ломаном испанском языке:
– Ходи себе, рыцарь, ходи к черту! Клянусь господом создателем, пусти карету, не то твоя голова долой, не будь я бискаец!
Дон Кихот отлично его понял и с большим достоинством ответил:
– Жалкое созданье! Если бы ты был не слугою, а рыцарем, я проучил бы тебя за дерзость и нахальство.
Но взбешенный бискаец закричал:
– Как не рыцарь! Клянусь богом, ты врешь! Бросай копье, бери меч. Я – бискайская земля, идальго на море, идальго на земле. Я тебе покажу, рыцарь я или нет.
Эти дерзкие слова привели в ярость Дон Кихота.
– О Дульсинея, госпожа моего сердца и цвет красоты, помогите вашему рыцарю, который вступает в отчаянный бой, чтобы воздать должное вашей добродетели.
И, швырнув копье на землю, он выхватил меч и с бешеной отвагой устремился на бискайца. Но и бискаец не струсил. В мгновение ока он вытащил из стоявшей рядом кареты подушку и прикрылся ею, словно щитом, и поджидал врага, не двигаясь с места. Зрители, затаив дыхание, взирали на эту страшную схватку. Дама в карете и ее служанки творили молитвы, призывая всех святых на помощь своему слуге.
Первым нанес удар вспыльчивый бискаец. Он обрушился на врага с такой яростью и силой, что, не повернись у него в руке меч, этот удар положил бы конец не только жестокому поединку, но и всем дальнейшим похождениям нашего рыцаря. Но благосклонная судьба, хранившая Дон Кихота для новых подвигов, повернула меч в руке противника так, что удар пришелся плашмя по левому плечу. Однако шлем его был разбит, край уха срезан, а с левого бока сорваны доспехи, которые с ужасающим грохотом упали на землю.
Какое перо может описать ярость, охватившую Дон Кихота? Выпрямившись в стременах, он с таким бешенством ударил бискайца по голове, что у того из носа, рта и ушей полилась кровь, он зашатался и, наверное бы, вылетел из седла, если бы не ухватился за шею своего мула. Поводья выпали у него из рук, ноги выскользнули из стремян; перепуганный мул помчался по полю и наконец сбросил своего хозяина на землю.
Когда бискаец свалился, Дон Кихот спрыгнул с лошади, подбежал к поверженному врагу и, занеся над ним свой меч, крикнул, чтобы тот сдавался. Но бискаец был так оглушен, что не мог вымолвить ни слова; ему, наверное, пришлось бы худо: ослепленный гневом, Дон Кихот не пощадил бы его. Но, на счастье бедняги, дама, с трепетом следившая за поединком, выскочила из кареты и кинулась к нашему рыцарю, моля даровать жизнь ее слуге.
– Я всегда к вашим услугам, прекрасная дама, – с большой важностью и достоинством ответил Дон Кихот, – и с удовольствием исполню вашу просьбу, но на одном условии: этот рыцарь должен обещать мне, что он отправится в село, называемое Тобосо, и предстанет от моего имени перед несравненной доньей Дульсинеей, а уж она распорядится им, как ей будет угодно.
Перепуганная и огорченная дама, не разобрав толком, о чем он ее просит, и даже не расспросив, кто такая эта Дульсинея, обещала, что ее слуга в точности исполнит приказание рыцаря.
– Я верю вашему слову, – сказал Дон Кихот, – и пощажу его, хотя он заслуживает жестокой кары.
Глава 9 об интересной беседе, которую вели между собой Дон Кихот и Санчо Панса
Тем временем Санчо Панса, жестоко избитый слугами монахов, кое-как поднялся на ноги и с большим вниманием следил за поединком Дон Кихота. Он горячо молил бога даровать победу нашему рыцарю и помочь ему завоевать какой-нибудь остров, где бы Санчо, согласно обещанию своего господина, сделался губернатором. Увидев, что бой кончен и что господин его собирается сесть на Росинанта, он бросился перед ним на колени, поцеловал его руку и сказал:
– Да будет угодно вашей милости, сеньор мой Дон Кихот, пожаловать мне губернаторство на острове, который вы завоевали в этом жестоком бою. Как бы он ни был велик, я чувствую, что могу и буду управлять им ничуть не хуже всех других губернаторов на свете.
На это Дон Кихот ответил:
– Заметь себе, брат Санчо, что такие приключения часто случаются со странствующими рыцарями на перекрестках дорог: тебе могут проломить голову или отрубить ухо, но ничего другого они тебе не принесут. Потерпи немного – будут у нас приключения и поважнее; тогда я сделаю тебя не только губернатором острова, но и кем-нибудь повыше.
Санчо горячо поблагодарил Дон Кихота, еще раз поцеловал ему руку и край кольчуги и помог сесть на Росинанта; потом взобрался на своего осла и поехал следом за ним. Дон Кихот, не сказав на прощанье ни слова даме, сидевшей в карете, быстро поскакал вперед. Санчо трусил за ним, изо всех сил подгоняя своего ослика, однако ему было не угнаться за Росинантом. Санчо скоро отстал. Тогда он принялся кричать своему господину, чтобы тот его подождал. Услышав эти крики, Дон Кихот придержал Росинанта. Поравнявшись с ним, Санчо сказал:
– Думается мне, сеньор, что для нас благоразумнее всего укрыться в какой-нибудь церкви: ведь человек, с которым вы только что сразились, получил такие тяжелые повреждения, что не будет удивительно, если об этом происшествии донесут Санта Эрмандад [27]. Тогда нас посадят в тюрьму, и нам немало придется попотеть, прежде чем мы выберемся оттуда.
– Замолчи, – сказал Дон Кихот. – Слыханное ли дело, чтобы странствующего рыцаря сажали в тюрьму за убийство противника на поединке!
– Про убийства я ничего не знаю, – ответил Санчо, – и сам я отроду этим делом не занимался, но зато я хорошо знаю, что Санта Эрмандад очень интересуется теми, кто затевает драки на больших дорогах.
– Не тревожься, друг мой, – сказал Дон Кихот, – я тебя освобожу из любой тюрьмы. Но скажи мне по совести: видал ли ты когда-нибудь на свете рыцаря отважнее меня? Читал ли ты в романах, чтобы какой-нибудь рыцарь проявил больше смелости при нападении, упорства в защите и ловкости при нанесении удара?
– По правде сказать, – ответил Санчо, – я никогда в жизни не читал никаких романов, потому что я читать не умею, да и писать тоже. Но я готов побиться об заклад, что более отважному господину, чем ваша милость, я никогда не служил за всю мою жизнь. Лишь бы вам не пришлось расплачиваться за всю эту отвагу в том укромном местечке, о котором я только что упоминал. Однако, ваша милость, вам следует позаботиться о себе: ведь у вас из уха сильно идет кровь, а у меня в сумке есть корпия и немножко белой мази.
– Все это было бы лишним, – ответил Дон Кихот, – если бы я не забыл приготовить склянку чудотворного бальзама Фьерабраса: одной капли его было бы достаточно, чтобы исцелить любую рану.
– А что это за бальзам? – спросил Санчо Панса.
– Состав этого бальзама, – ответил Дон Кихот, – я помню очень хорошо. Вот погоди, в первом же селении я приготовлю его и дам тебе. Если когда-нибудь в битве могучий противник разрубит меня пополам (а это случается со странствующими рыцарями), ты осторожно подними ту мою половину, которая упала на землю, и приложи ее к той, что осталась в седле, только смотри, чтобы они пришлись аккуратно друг к другу. Затем дай мне выпить два-три глотка этого бальзама, и я снова буду жив и здоров, как ни в чем не бывало.
– Ну, в таком случае, – сказал Санчо, – не надо мне никакого губернаторства. В награду за мою великую и верную службу я прошу только одного: дайте мне, ваша милость, рецепт этой удивительной жидкости. Я нисколько не сомневаюсь, что ваш бальзам всегда и везде можно будет продать по два реала за унцию, а может быть, и дороже. А этого мне за глаза довольно, чтобы честно и спокойно дожить свой век. Скажите, однако, дорого ли обходится его приготовление?
27
Санта Эрмандад (дословно – святое братство) – первоначально так назывались вольные союзы городских и сельских жителей, целью которых была защита себя и своего имущества от бесчинства феодалов и их приспешников. Постепенно при поддержке королевской власти Санта Эрмандад из вольной лиги превратилась в административное учреждение для борьбы с преступлениями, совершенными на больших дорогах и в более отдаленных и диких местностях Испании.