«Эх, дороги» (музыка Новикова, слова Ошанина) – очень лиричная, но не слишком жизнерадостная песня – была заказана С. И. Юткевичем, руководителем Ансамбля песни и пляски НКВД, для театрализованного представления под названием «Победная весна», которое готовилось к празднованию 7 ноября 1945 года. Юткевич хотел, чтобы в песне говорилось о возвращении солдат домой. Новиков использовал мелодию народной песни «Эх ты, ноченька». Поэт Ошанин много раз бывал в командировках на Западном, 3-м Белорусском, Карельском фронтах и был хорошо знаком с бесконечными дорогами войны, поэтому слова ему подсказал личный опыт. Интонация у песни скорее усталая и печальная, чем победная: «Эх, дороги, / пыль да туман, / холода, тревоги / да степной бурьян. / Знать ты не можешь / доли своей. / Может, крылья сложишь / посреди степей. / Вьется пыль под сапогами, / степями, полями, / а кругом бушует пламя / да пули свистят». В песне говорится и о том, что мать напрасно ждет убитого сына: «Край сосновый, / солнце встает… / У крыльца родного / мать сыночка ждет. / И бескрайними путями, / степями, полями / всё глядят вослед за нами / родные глаза!» Завершается песня утверждением: «Нам дороги эти забывать нельзя» [Луковников 1975:235–237; Бирюков 1984:208; Бирюков 1988:257–259]. (Относительно происхождения этой песни Андрей Плансон сообщил мне, что в Сан-Франциско в среде эмигрантов, а также в прессе высказывалось мнение, что эта песня была написана для армии Власова, солдаты и командиры которой сражались на стороне Гитлера в надежде свергнуть Сталина и власть большевиков, и исполнялась ими[5]. У меня пока не имеется доказательств, подтверждающих эту версию, однако она в какой-то мере объясняет меланхолический характер песни в то время, когда преобладали более жизнерадостные песни, обязательно упоминавшие о победе. Хотя тем фактом, что песня была заказана для конкретной концертной программы, также можно объяснить отсутствие упоминаний о победе. Песня относилась к числу произведений, призванных показать трудности войны, а не к числу сугубо победных песен.)
Интересно отметить, что песни, которые появились в самом конце войны и заняли постоянное место в советской культуре, являются в высшей степени лирическими и отнюдь не всегда празднично-ликующими. Возможно, страдания, лишения и трудности четырех лет войны требовали осмысления и тихой, скорее печальной интонации, а не жизнерадостной и праздничной манеры. Из этого не следует, что праздничность отсутствовала вообще или жизнерадостных песен избегали. В ротах и полках пели собственные песни, рапорты о победах побуждали людей в Берлине, Москве, в других городах и поселках танцевать на улицах, по радио музыка играла целый день, люди радовались, что вернулась мирная жизнь.
Пример жизнерадостной песни, созданной в последнюю неделю войны, – «Казаки в Берлине» (музыка братьев Покрасс, слова Солодаря): «По берлинской мостовой / кони шли на водопой, / шли, потряхивая гривой, / кони-дончаки. / Распевает верховой: / “Эх, ребята, не впервой / нам поить коней казацких / из чужой реки”. / Казаки, казаки, / едут, едут по Берлину / наши казаки». На мосту казак встречает девушку-регулировщицу, которая велит проходить быстрей. Из текста песни ясно, что они понравились друг другу: «По берлинской мостовой / снова едет верховой, / про свою любовь к дивчине / распевает так: / “Хоть далеко синий Дон, / хоть далеко милый дом, / но землячку и в Берлине / повстречал казак”». Солодарь был военным корреспондентом и наблюдал похожую сцену в Берлине 9 мая 1945 года на одном из самых оживленных перекрестков, когда проезжал в автомобиле вместе с другими журналистами по городу. В тот же день он вылетел в Москву и уже в военно-транспортном самолете набросал первые строчки песни, а по прилете попросил братьев Покрасс сочинить мелодию. Песня прозвучала через несколько дней в исполнении солиста Ансамбля песни и пляски НКВД Ивана Шмелева [Луковников 1975:244–245; Бирюков 1984: 232; Бирюков 1988: 277–278] (между различными источниками имеются небольшие расхождения относительно того, в каком звании была девушка-регулировщица, кому пришла в голову идея припева – поэту или композиторам – и слушал ли поэт песню дома у композиторов или по телефону.)
5
Предложенная консультантом автора версия, что песню «Эх, дороги» сочинили и пели власовцы, вызывает большие сомнения, учитывая хорошо задокументированную историю песни.