лежит в основе всех новых неевклидовых теологий, например, большевизма и фашизма, хотя они отвергают некоторые из его традиционных последствий. Все они горят желанием трудиться и приберегают свои худшие анафемы для тех, кто пытается уклониться от этого. Хартия труда итальянских фашистов гласит: «Труд во всех его формах, интеллектуальный и учебный, является общественным долгом». На что Конституция СССР отвечает звучным антифоном: «Союз Социалистических Республик объявляет труд обязанностью всех граждан».122
Согласно анархистской агиографии, анархисты во время Испанской революции (1936—1939) были самыми благородными, самыми героическими123 и самыми революционными рабочими, которых когда-либо видел мир: «ибо испанский анархизм оставался прежде всего народным движением, отражающим заветные идеалы, мечты и ценности простых людей, не эзотерическим мировоззрением, а крепко спаянной профессиональной партией, далёкой от повседневных переживаний крестьянина и фабричного рабочего» (Мюррей Букчин).124 Фабричные рабочие Каталонии были сердцем и душой революции, гордостью и радостью того, что осталось от Международного анархистского движения.
Я выражаюсь штампами, потому что именно так на эту тему говорят анархисты. Официальный анархизм, хотя и официально атеистический, превозносил трудовую этику, индустриальные технологии, продуктивность и идеологию солидарности и жертвенности. А также рабочее самоуправление промышленностью.125 Официальный испанский анархизм продвигал эти принципы, возможно, даже более настойчиво, чем анархизм в других местах: «прославление труда как освободительной, господствующей формы анархизма, а затем и анархо-синдикализма, привело не только к принятию индустриализации, но и к её стимулированию».126 Большая часть современного анархизма идёт тем же путём.
Однако выявились шокирующие доказательства того, что сами рабочие Барселоны, независимо от того, были они анархистами или нет, часто не разделяли идеологию своих организаций и боевиков. У них не было трудовой этики ни при каких обстоятельствах. На практике контроль рабочих в Барселоне означал контроль над рабочими местами со стороны профсоюзных боевиков, которые хотели, чтобы ничто – даже интересы рабочего класса – не мешало увеличению военного производства. До революции рабочие Барселоны добивались определённых успехов в повышении заработной платы и сокращении рабочего времени. Во время революции они защищали эти достижения и добивались ещё более высокой заработной платы и ещё более короткого рабочего дня. В конце концов, разве революция рабочего класса не должна приносить пользу рабочим? Если вы так думали, то вы не понимаете рабочего движения. Правительство (куда вошли некоторые анархистские боевики) и профсоюзы – как анархистская Национальная конфедерация труда, так и социалистический Всеобщий союз трудящихся – призвали к сокращению заработной платы и увеличению продолжительности рабочего дня. Как пишет историк Майкл Сейдман,
в довоенной НКТ были две стороны, которые представляли собой не только профсоюз, борющийся за непосредственные завоевания своего избирательного округа, но и революционную организацию, борющуюся за контроль над средствами производства. Во время революции эти две функции Конфедерации вступали в конфликт, потому что рабочий класс Барселоны продолжал бы бороться даже при более неблагоприятных обстоятельствах за сокращение работы и увеличение зарплаты.127
В результате возник классовый конфликт между рабочими и представителями их класса, что именно и предсказывали анархисты вроде Бакунина, если к власти придёт социалистическое правительство. Рабочие сопротивлялись работе теми же способами, что и всегда: прогулами, саботажем, воровством, замедлением работы, отказом от сверхурочной работы, несанкционированным отпуском, односторонним сокращением рабочей недели и даже забастовкой. Боссы – как ещё их можно назвать? – отвечали так, как это всегда делают начальники: увещеваниями, угрозами, увольнениями, отправкой своих агентов расследовать подозрительные случаи фальсификации, штрафами и уголовным преследованием.128
122
Mencken H.L. Treatise on Right and Wrong. New York: Alfred A. Knopf, 1934. P. 28. «„Социалистический человек“ подозрительно напоминал взбесившийся тэйлоризм» – Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация / Пер. К. Фурсова. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008. С. 126.
123
Об этом свидетельствует название книги: Bookchin M. The Spanish Anarchists: The Heroic Years, 1868—1936. New York: Harper Colophon Books, 1978. Это его наименее плохая книга.
125
Seidman M. Workers Against Work: Labor in Paris and Barcelona During the Popular Fronts. Berkeley, CA: University of California Press, 1991. Chs. 2—3.