Воллер, напротив, был полон энергии, при том что предшествующие месяцы отнюдь не сидел на месте, а успел побывать в столице, о чем и сообщил Сигварду.
– Там хоть землетрясения не было? – хмуро осведомился тот.
– Нет. Да и к чему? В столице и при дворе такие интриги плетутся, такие страсти кипят подспудно, что, ежели рванет, последствия будут похлеще, чем от землетрясения.
Это могло быть просто красивой метафорой. Но Сигвард почему-то в этом усомнился.
– Может, не будем ходить вокруг да около?
Воллер вздохнул. Вероятно, он предвидел подобное развитие беседы.
– Хорошо. У нас не принято называть имена влиятельных людей, которые как-то связаны с Дорогой, но одного вы и сами знаете…
– …поскольку это он направил меня сюда.
– Да. Вы послали ему письмо. Это также не совсем согласуется с нашими правилами, но оказалось нам полезно. А вам, наверное, любопытно получить вести из Тримейна.
Письмо было запечатано, но Сигвард был убежден, что Воллер знаком с содержанием, и сломал простую сургучную печать без колебаний. Подписи, разумеется, не было, почерк изменен, но в авторстве Сигвард не сомневался – не зря они столько лет общались.
«Не лишены интереса сведения об известном господине, поручении, каковое он, по его словам, исполнял в Открытых Землях, и в особенности о его женитьбе. Ибо в прошлом году, в разгар злополучного имущественного процесса, сей господин был арестован Святым Трибуналом. В чем состояло выдвинутое против него обвинение, в точности неизвестно… – Сигвард на миг прервался и задумался. Отто-Карл ни словом не обмолвился о своем аресте. И с чего бы его вдруг взяли? Неужели мачеха решила нанести удар по родственничкам их же оружием? Или надеялись через кузена выйти на него, Сигварда? Хотя, возможно, дальше последует объяснение. – До суда, по всей вероятности, дело не дошло, во всяком случае, о нем ничего не было слышно. Хотя известно, что матушка арестованного вызывалась в Дом Трибунала для дачи показаний, а с началом зимы затворилась в монастыре Сестер Строгой Жизни, как утверждают злые языки – не вполне добровольно. Наш же герой беспрепятственно покинул стены Дома Трибунала и спустя короткое время был замечен в окружении канцлера Сакердотиса».
Сигвард снова отложил письмо.
– Значит, его выпустили из тюрьмы.
– Ну, в настоящей тюрьме Трибунала он наверняка не был. Так, предварительное заключение с задушевными беседами. И тем не менее…
– Генрих де Сальса проявил милосердие?
– Вы правы, на него это не похоже. Он очень расчетлив, – в голосе Воллера слышалось неподдельное уважение, – и не совершает необдуманных действий. Ваш друг считает, что генеральный судья Трибунала хотел запустить своего человека в окружение Сакердотиса. Но канцлер тоже не дурак, и кандидатуру приходилось подбирать с осторожностью, предварительно обработав и снабдив сведениями о слабостях Сакердотиса.
– То есть Ивелин работал в действительности не на канцлера, а на Трибунал?
– Точнее, и на канцлера, и на Трибунал.
– Ни в жизнь не поверю, чтоб де Сальса не оставил в руках нити, за которую его можно потянуть назад.
– Я тоже не поверил. То, что его мать фактически оказалась заложницей, меня не убедило. Ивелин, насколько я о нем слышал, вряд ли является любящим сыном. А к документации Трибунала нет доступа ни у императорского Совета, ни даже у Дороги Висельников. Единственное, что мне удалось выяснить, – Отто-Карл принес церковные обеты и стал облатом[4].
Сигвард присвистнул.
– Это что же, его женитьба…
– Не является законной ни с какой точки зрения.
– На что же он рассчитывал?
– Я тут немного с ним побеседовал… похоже, он надеялся, что найдет предлог не возвращаться в Тримейн. По правде говоря, ему просто некуда возвращаться. Как рассказал мне ваш друг, Ивелины хоть и утратили после опалы Дидима некоторую часть состояния, до начала процесса были людьми отнюдь не бедными, скорее даже наоборот. Правда, Дидим не оставил завещания, но по условиям брачного контракта вдова получала в наследство не только вдовью долю, но и управление всеми доходами с владений Дидимов, независимо от наличия детей в браке. По словам вашего друга, которому удалось видеть копию этого контракта, это в своем роде шедевр казуистики и, несомненно, был составлен в свое время покойным Эберо Ивелином. Но сейчас все их имущество конфисковано церковью. А владения Веллвудов, на которые они рассчитывали, перешли под опеку короны.
«Бедняга Кенельд, – подумал Сигвард, – не миновать ему сызнова судиться, когда подрастет».
– Так что Отто-Карл остался нищ. И виновна отчасти в этом его матушка – если б не вздумалось ей писать донос, не пал бы на Ивелинов взгляд Генриха де Сальсы. Потому Отто вряд ли будет заботить ее судьба. И жить в Тримейне Ивелину не на что, кроме как служа своим господам. Но это его отнюдь не прельщает. И он решил поправить свое положение выгодной женитьбой – ведь в Нессе о его пострижении никто не знает.
– Выгодной? Разве у Мадженты есть состояние?
– Никакого. Она бедней церковной мыши. Только Ивелин об этом не знает. Весьма забавно – эти двое старательно дурачили друг друга, но каждый, прибегая к обману, и в мыслях не допускал, что его также обманывают. Что до Мадженты ди Кабра, то она как раз и служила Теренсу Убальдину в надежде получить приданое.
– Стало быть, Маджента также была двойным агентом? Трибунала и Убальдина?
– Нет, она работала только на адмирала.
– Сайль была иного мнения. – Сигварду не хотелось сейчас упоминать Сайль, но это было необходимо.
– Что думает Сайль, мне известно.
– Вряд ли. – По крайней мере, появился повод передать Воллеру соображения Сайль о судьбе Мадженты.
Воллер, похоже, был удивлен:
– Я не знал, что Кружевница способна на такое проявление благоразумия. Это правда – Маджента донесла на старика Бенара и косвенно является виновницей его смерти. Но более Трибунал не прибегал к ее услугам.
– Стало быть, она не разыскивала здесь Сайль?
– Это очень сомнительно. У меня вообще создалось впечатление, будто дама внушила себе, что это Сайль ее преследует и гоняет по Открытым Землям.
– К чертям ее внушения! Трибунал разыскивает Сайль?
– Нет. Вначале, после смерти отца, за домом, несомненно, присматривали. Но я постарался, чтоб до некоторых людей дошли сведения, будто Сайль уехала на Север, к матери. Если Сайль решит вернуться в Нессу, неприятных вопросов не избежать, но специально ее никто не разыскивает. Особенно теперь, после землетрясения.
– Ладно, мы отвлеклись. – Сигвард сам прервал рассуждения Воллера, ибо они неизбежно подводили к вопросу: «Тогда почему Сайль до сих пор прячется?» А это был дурацкий вопрос. Да и письмо оставалось недочитанным.
«Итак, возникает любопытная ситуация, в которой предательство на предательстве едет и оным же погоняет. Не зря в Святом Писании сказано, что нельзя быть слугою двух господ. Ибо всегда остаются свидетельства, что один из господ был предан в пользу второго. Насколько я понимаю, остались они и в данном случае. Генеральный судья, вероятно, предоставил своему агенту свободу действий, но вряд ли он будет доволен, что этой свободой распорядились подобным образом. Нарушение церковных обетов в таких обстоятельствах есть преступление, а учитывая, что нарушитель и раньше находился под следствием, может рассматриваться как рецидив. Всякий, кто знаком с каноническим правом, понимает, что это значит.
С другой стороны, канцлер, возможно, спокойно отнесся бы к гибели своих солдат, если бы это уравновесила какая-нибудь важная находка или полезные сведения. Но вот то, что в его окружении оказался шпион, сумевший сыграть на его увлечениях, никакая находка не способна искупить.
Таким образом, перед мудрым человеком встает проблема – как с наибольшей пользой употребить эти сведения.
Не беру на себя смелость что-либо советовать, но надлежит помнить, что в качестве временного союзника канцлер может выступить, глава же Трибунала по самой сущности своей никому союзником быть не может.
Что касается прочих дел, то мнение относительно будущего наместника в Открытых Землях склоняется в пользу военного сословия. Имя на данный момент еще не названо, но высказывалось соображение, что это не будет представитель одной из знатных фамилий. Достаточно, если это будет верный его величеству офицер».