Комбриг Батько Махно За начштаба Михайлов-Павленко точка»[373].
Обращаясь ко мне, Махно говорил: «Не мешайся в тыловые дела, смотри внимательно за фронтом, что-то затевается. А мы решили усилить наши контрразведки, и вот этих хлопцев везу к Левке[374], вот обрадуется!»
Махно уехал в Мариуполь.
Рано утром 28 апреля 1919 г. ко мне доставили комиссаров пяти наших полков. Не успели они войти в штабной вагон, как из Александровека прибывает бронепоезд «Спартак»и 3-й Советский полк, Дыбенком посланный на подкрепление.
Командиры не замедлили явиться в штаб и дали свое согласие выдать под арест своих комиссаров.
Они говорили: «Уж надоели они, право! Берите их и не отпускайте». Комиссары были арестованы и сидели в одном вагоне 2-го класса в купе рядом с нами. Подобные аресты прокатились по всей махновской территории и политкомы недоумевающе спрашивали: «В чем дело?»
3-й Советский полк, выгрузившись из вагонов, выступил на позицию, а «Спартак»уходил в сторону Юзово. На фронте чувствовалась подготовительная горячка со стороны противника, и надо было ожидать нового наступления.
В Гуляйполе ждали командукра и на его извещение о приезде Махно ответил: «На вашу телеграмму № 775 сообщаю, что знаю вас как честного, независимого революционера. Я уполномочен от имени повстанческо-революционных войск 3-й Заднепровской бригады и всех революционных организаций Гуляйпольского района, гордо держащих знамя восстания, просить вас приехать к нам, чтобы посмотреть на наш маленький свободно-революционный Гуляй-Поле – “Петроград”, прибыв на станцию Гуляй-Поле, где будем ждать с лошадьми»[375].
На ст. Пологи командукра встретили комиссары, бежавшие от нас, которые стали его запугивать и предупреждать, рисуя страшную картину махновщины, объясняя таким путем свое дезертирство.
Но командукр трусам не доверял.
Вот как он описал свой визит в Гуляйполе:
«Лихая тройка промчала нас к крепкому поселку Гуляй-Поле. Под звуки оркестра, игравшего Интернационал, перед фронтом загорелых партизан, навстречу комфронта вышел малорослый, моложавый, темноглазый, в папахе набекрень, человек. Остановился в паре шагов, отдал честь: “Комбриг батько Махно. На фронте держимся успешно. Идет бой за Мариуполь. От имени революционных повстанцев Екатеринославья приветствую вождя украинских советских войск”. Рукопожатие. Махно представляет членов Гуляйпольского исполкома и его штаба. Тут же политкомиссар бригады и старая знакомая Маруся Никифорова.
Обходим фронт. Основные части бригады в бою. Здесь — резервный вновь формирующийся полк и пара кавалерийских сотен.
Одеты кто во что, вооружение случайное, а вид бодрый и боевой. “Едят”глазами.
Выслушивают, в порядке, речь комфронта о значении нашей борьбы, о положении на фронтах, об ответственной задаче, лежащей на бригаде Махно; о необходимости железной дисциплины и покрывают ее криками “ура”.
Махно отвечает комфронту приветствием, несколько обидчиво отзывается о “несправедливых”обвинениях, нападающих на “повстанцев Екатеринославья”, отмечает их победы и обещает новые, “если будет поддержка оружием и обмундированием”.
(Голос не сильный и слегка, сиплый, говор мягкий — в общем, не большой оратор, но как его слушают!).
Переходим в штаб бригады.
Краткая инспекция штабных отделов благоприятна. Чувствуется рука спеца (начштаба Озерова)...
К вечеру 23-го части бригады после сильного боя заняли Волноваху, Каран, Кальчик и Мангуш. Развив сильный напор, наши сейчас уже под Мариуполем. Как раз во время доклада пришло сообщение, что мы вновь заняли этот город и порт, захватив в плен 1-й сводный полк противника.
Но развить успех нечем. “Сформировать можно бы пару дивизий, но нет вооружения, патронов, обмундирования”. Соседние части — 9-я резервная дивизия — “панически настроена, ее командный состав — белогвардейцы”.
А Дыбенко требует в Крым 1-го ударного и 3-го резервного полков.
Комфронта вступается за соседей и указывает, что напротив, соседи говорят об антисоветском поведении “махновцев”.
Махно и его штабные горячо возражают: конечно, возможны отдельные выходки, но повстанцы уважают красную звезду, погромы караются смертью.
“Ложь, что мы бежали из-под Мариуполя... Наши передовые части были уже в 27 верстах от Таганрога и в 3 от Кутейниково”и в доказательство — письменные донесения с фронта: “Бежала соседняя 9-я и погиб окруженный, не сдаваясь, наш полк у Кутейникова”.
374
ЗИНЬКОВСКИЙ (ЗАДОВ) ЛЕВ (1893 – 1937) — сын бедняка колонии Веселой (Гупаловка) Мариупольского уезда. С 6-ти лет жил в Юзово. Работал на металлургическом заводе в доменном цехе. Анархо-террорист «безмотивник»с 1910 г. Отбыл два года в тюрьме. Красногвардеец в Юзово с 1917 г. до начала 1918 г. Начальник штаба анархического отряда Макса Черняка под Царициным на участке Котельниково – Жутово. В махновщине занимал пост начальника Мариупольской контрразведки до июня 1919 г. С сентября по декабрь 1919 г. — начальник контрразведки 1-го корпуса. С января по август 1921 г. — начальник личной охраны Махно. В 1924 г. вернулся из Румынии. До 1937 г. работник НКВД г. Одессы. Замучен в НКВД.