— Все равно красиво, — не очень логично заметила Сольвейг, буквально пожирая глазами парочку.
— Гарри, — прозвучал над самым ухом гриффиндорца голос Драко. — Ты спишь или танцуешь?
— Танцую, — отозвался Гарри. Малфой ничего больше не сказал, но Гарри почему-то показалось, что он хочет что-то спросить. Оторвавшись от плеча слизеринца, Гарри заглянул ему в лицо.
— Что?
— Ничего.
— Малфой…
— Да?
— Мы можем быть друзьями?
Что-то странное мелькнуло в серых глазах.
— Что, с друзьями танцуют медленные танцы?
— Драко, — Гарри смотрел в глаза слизеринца, не замечая, что они все еще медленно двигаются по кругу.
— А кто мы тогда?
— Мы не друзья, Поттер.
— Мы больше не любовники, — сказал кто-то устами Гарри, без ведома его разума. — И мы больше не враги.
— Разве?
— Я не смогу больше тебя ненавидеть.
— Я должен плакать или радоваться?
— Кто мы, Драко?
— Никто.
— Ты спас душу тому, кто для тебя никто?
— Дурак ты, Поттер, — Драко разомкнул руки, которые сжимал вокруг талии Гарри. — На черта тебе надо все объяснять словами?
Не прибавив более ни слова, он ушел. Гарри внезапно стало холодно. К тому же он почувствовал, что больше не может стоять. Пошатываясь, он отошел подальше от танцевальной площадки и сел на скамейку. Из ниоткуда пришло желание плакать. Он увидел Гермиону, танцующую с Чарли. Нахлынувшие следом воспоминания о Роне добили Гарри, и он тихо и пьяно заплакал, уткнувшись лицом в колени.
По-видимому, выплакавшись, он слегка задремал, потому что когда он вновь открыл глаза, он почувствовал дуновение прохладного резкого ветра, какой всегда бывает перед рассветом. Фонарики фей больше не горели, но в центре танцплощадки полыхал огромный костер. Как раз в тот момент, когда Гарри поднял голову, кто-то тонкий и светлый, разбежавшись, под дружные крики великолепным прыжком перемахнул через высокие языки пламени. Приземлился — и поднялся на ноги, растрепанный, босой, распахнутая рубашка демонстрирует неподвластную солнцу кожу на груди, серые глаза горят пьяным безумием. Зазвучала музыка — мрачная, рваная, неторопливая, и тонкое тело вдруг пробила дрожь, и пошла сотрясать его волнами, и голова запрокинулась назад так, что светлые волосы коснулись лопаток, губы приоткрылись, и вот он весь — лицо, глаза, руки, ноги, все тело — начал двигаться, подчиняясь неуловимому ритму мелодии.
Это был странный танец[2]. Ноги Драко словно приросли к земле, но при этом он двигался весь, изгибался, вздрагивал, вскидывал руки… Волосы взлетали, как крылья, губы шевелились, повторяя едва слышные слова песни… Это был не танец — это был ритуал, гипноз, иная магия, имеющая целью свести с ума всех присутствующих. Казалось, каждая клеточка тела Драко, вздрагивающая в такт музыке, посылала волнами сексуальность. И какая-то часть разума Гарри все еще имела силы удивляться — сколько же выпил сдержанный надменный слизеринец, чтобы вести себя ТАК на глазах у ненавистной ему гриффиндорской компании? Что с ним происходит?
Музыка наращивала силу и темп, и все яростнее и сильнее становились движения Драко. Вдруг он открыл глаза и встретил взгляд Гарри. И уже не отводя взора, он содрогался в такт последним аккордам, и лицо у него было такое, словно… нет, лучше об этом не думать…
Музыка закончилась. Драко замер. Его глаза не отпускали гаррины. Гарри встал и сделал шаг к нему.
Точнее, попытался. В этот самый момент кто-то выдернул землю у него из под ног.
Кто-то склонился над Гарри. Очень знакомое лицо. Очень дорогое. Очень любимое.
— Гарри… — прошептал кто-то. — Гарри…
Такой нежный шепот… Драко? Это лицо Драко, но… но что-то не так… Драко никогда не смотрит так. Почему ты никогда не смотришь так?
— Теперь буду, — прошептал все тот же голос — вроде бы Драко, а вроде бы и нет… — Теперь буду всегда…
Дом Снейпов, 1 августа 1997 года, раннее утро
— Гарри… Просыпайся, Гарри…
Тихий шепот в уши, так, что он ощущает прикосновения шелковых губ к ушной раковине. Легкое дыхание проникает в ухо и скользит вниз, по телу, под кожей, чередой мелких бисеринок…
— Ммм…
— Просыпайся, Гарри… — нежный шепот…
— Ммм…
— Подъем, Поттер! — хлестнул резкий голос, и Гарри распахнул глаза. Серые туманные глаза равнодушно смотрели на него.
— Малфой?
— Подъем, — повторил слизеринец и для верности ткнул Гарри кулаком под ребра. — Уже утро.
— Малфой, — повторил Гарри, пытаясь сообразить, что происходит. Очень мешал этому тот факт, что голова Гарри невыносимо болела — ему казалось, что кто-то с настойчивой равномерностью бьет его кувалдой по макушке. И это ощущение было напрямую связано с двумя абсолютно противоположными ощущениями, одним из которых была жажда. — Что ты делаешь в моей кровати?
— Сижу, — коротко ответил Драко. Гарри пошарил рукой вокруг себя. — В чем дело, Поттер?
— Где мои очки?
— Я их выбросил.
Сначала Гарри не понял, что ему сказали. Потом решил, что Драко шутит. Когда же до него дошло, что Драко абсолютно серьезен — а Гарри почему-то всегда знал, когда Драко шутит, а когда серьезен, от изумления и ярости у него даже прошла голова.
— Малфой, ты рехнулся?!
— Нет пока, — спокойно отозвался Драко.
— Черт побери, я же ничего не вижу без очков!
— Я знаю, незачем так орать.
— Но, Малфой!.. Это вовсе не забавно!
— Поттер, дашь мне сказать? После того, как ты так смачно поцеловался с землей, упившись на своей собственной, прошу заметить, вечеринке, твои окуляры не рискнула восстанавливать даже мисс Хочешь-Все-Узнать-Спроси-Меня-Как. Я, конечно, должен был учесть, как тебе дороги останки твоих маленьких стеклянных друзей. Надо полагать, ты бы устроил им похороны, а на могильной плите благодарные потомки начертали бы надпись «Здесь лежат верные друзья и легендарные очки Мальчика-Который-Выжил, доставшиеся ему в наследство от Джона Леннона, который получил их из рук своей умирающей бабушки, героически погибшие в трагической попойке. Покойтесь в мире».
— Как тебе это удается? — после паузы спросил Гарри, оставив попытку вслепую выбраться из простыней.
— Что именно? — спросил слегка запыхавшийся Драко.
— Так долго кричать на одном дыхании.
— Я не кричал.
— О нет, ты кричал.
— Заткнись, Поттер.
Гарри улыбнулся.
— Что ты лыбишься, Поттер?
— Вспомнил, как давно я не слышал этой фразы.
Это было ошибкой. Лицо Драко, мгновение назад почти сбросившее свою ледяную маску, моментально застыло вновь. Он стремительно поднялся с кровати и прошел куда-то в дальний угол. Гарри прищурился, пытаясь понять, что Драко там делает.
— Малфой… — во всяком случае, это казалось более возможным, чем пытаться понять, что происходит с самим Драко. — Что ты делаешь?
— Лови, — ответил Драко и что-то бросил на кровать. Гарри попытался поймать, но без очков не помогали даже навыки ловца.
— Что это?
— Подарок на день рождения, — последовал ответ. Гарри попытался разглядеть Драко. Тот стоял у дальней стены; ни поза, ни голос его ничего не выражали, а лица Гарри не видел… хотя, скорее всего, и по лицу Малфоя он не смог бы угадать его чувства… если они вообще были, эти чувства.
— От кого?
— От меня.
Гарри вздохнул.
— Малфой, ты можешь подойти поближе?
— Зачем?
— Я тебя не вижу.
— Ты ничего не теряешь.
Гарри мысленно плюнул и начал разворачивать подарок. Естественно, к нему не прилагалось ничего, напоминающего открытку. Малфой, пишущий открытку — это было так же невероятно, как и… Малфой, танцующий для гриффиндорцев. Гарри улыбнулся и снял последний слой упаковки.
Внутри обнаружился узкий бархатный футляр. Воображение Гарри тут же нарисовало бриллиантовый браслет на черном бархате… или еще что-нибудь в этом роде, и он рассмеялся.
2
Примечания автора: «Танец Драко» придуман под впечатлением замечательного рассказа Моэри «Сфинкс» под песню группы Сплин «Северо-Запад».