Эта короткая перестрелка лёгких сил имела неожиданно большое значение. Адмирал Ингеноль, получив известие, что британские эскадренные миноносцы находятся поблизости – прямо по курсу, – задумался. На плечи адмирала давил груз страшной ответственности: командующий Флотом Открытого моря не хотел подвергать свои дредноуты риску ночной торпедной атаки (и что скажет кайзер?). Первым побуждением Ингеноля было отвернуть и обойти опасный район (а ещё лучше – уйти от него подальше). Но в этом случае линейные крейсера Хиппера, уже подходившие к британским берегам, оставались без поддержки линейного флота, и в случае встречи с превосходящими силами англичан их судьба была бы незавидной. «Что же делать?» – лихорадочно думал адмирал.
В боевой рубке «Фридриха дер Гроссе» висело напряжённое молчание – офицеры Флота Открытого моря ждали решения своего командующего.
– Сбавить ход на четыре узла, – произнёс Ингеноль, – до рассвета и до прояснения обстановки. Рандеву с 1-й разведывательной группой откладывается. Кораблям охранения – повысить бдительность[2].
Англичане не подозревали, что они сражались с авангардом Флота Открытого моря. Битти не стал преследовать лёгкие корабли противника, поскольку принял их за отдельную флотилию. В 06.50 его эскадренные миноносцы имели ещё одну перестрелку с эсминцами противника, а затем обнаружили «Роон» и погнались за ним, взывая по радио о помощи, пока появление двух немецких крейсеров не заставило их прекратить погоню. Радиограмма с эсминца «Шарк» была принята Уоррендером только в 07.30, и около восьми часов адмирал запросил Битти, намерен ли он преследовать «Роон». Выяснилось, что Битти ничего не знал о германском крейсере. Однако он тут же повернул на восток и увеличил скорость, не подозревая, что впереди – медленно приближавшиеся главные силы германского флота. В 08.35 британские эсминцы прекратили преследование противника, а в 08.45, получив сообщение о нападении немцев на побережье Йоркшира, от преследования отказался и сам Битти: теперь он видел свою задачу в том, чтобы перехватить германских корсаров.
Как только Джеллико из перехваченных радиограмм узнал об обстреле Скарборо и Хартлпула, он приказал всем силам Гранд Флита, которые ещё оставались в Скапа-Флоу, выйти в море и идти к Гельголандской бухте. 3-й эскадре линейных кораблей (корабли типа «Кинг Эдуард») было приказано выйти из Росайта, чтобы перехватить немцев, если они пойдут на север вдоль побережья. Действий командующего Гранд Флитом были правильны, но он не исправил – и не мог исправить – первоначальной ошибки Адмиралтейства, которое с самого начала не выслало в море весь Гранд Флит на случай возможного боя с немецкими дредноутами.
Хипперу пришлось думать о своём спасении. Он не знал, что все три возможных пути отхода мимо минных полей у восточного побережья Англии были перекрыты: на юге – линкорами Уоррендера и отрядом Тэрвита, в центре – линейными крейсерами Битти, а на севере – броненосцами Бредфорда. Хиппер выбрал для отхода центральный фарватер. Тем временем – в 09.30 – эскадры Уоррендера и Битти соединились и повернули на запад. Битти шёл южнее, развернув впереди завесу лёгких крейсеров, а Уоррендер – севернее, расширяя прочёсываемый район моря. Оба английских адмирала были уверены, что вот-вот поймают за хвост пиратов кайзера.
В 11.30 «Саутгемптон», фланговый корабль завесы, двигавшийся в трёх с половиной милях впереди флагмана Битти – линейного крейсера «Лайон», – обнаружил вражеский крейсер, шедший на юг. Это был «Штральзунд» из состава 2-й разведывательной группы. «Бирмингем», «Ноттингем» и «Фалмут» пошли на помощь своему коммодору. Гудинаф лёг на курс, параллельный курсу противника, и открыл огонь, сообщив по радио адмиралу Битти о контакте с неприятелем.
Германский лёгкий крейсер с его стопятимиллиметровками многократно уступал по огневой мощи английским «городам», вооружённым шестидюймовыми орудиями. Дуэль была бы неравной, тем более что за кораблями Гудинафа в тумане проступили угловатые силуэты линейных крейсеров – «кошек» Битти: тех самых, которые в августе рвали на части немецкие крейсера в бою у Гельголанда. «Штральзунд» получил в том бою царапины от «кошачьих когтей» (от гибели его спас только туман), и его командир не имел ни малейшего желания связываться со столь грозным противником. Германский крейсер, отстреливаясь и уклоняясь от залпов, бросился наутёк, разумно полагая, что самоубийство можно обставить несколько менее помпезно, и сообщил по радио Хипперу о появлении английских линейных крейсеров.
2
В нашей реальности адмирал Ингеноль в 05 часов 42 минуты принял решение отвернуть со своими линейными кораблями на SO, тем самым упустив единственную за всю войну возможность атаковать