Своеобразный культ Александра, характерный для некоторых историков прошлого века, заставил одного из них написать, что судьбы Индии зависели от великого македонца. На самом деле все основные индийские государства находились в долине Ганга, куда вовсе не ступала нога греческого солдата. В индийских источниках нет никаких упоминаний об Александре Македонском, нет даже отражения похода в позднейшей легендарной традиции. Очевидно, настоящая Индия просто не заметила появления на ее границах греко-македонской армии. Истинная значимость этого события для судеб страны и ее культуры выявилась лишь с течением веков.
Ближайшие последствия индийского похода заключались в следующем. Греко-македонские правители силой объединили политически разобщенную северо-западную Индию. Уже через несколько лет после смерти Александра, в 317 г. до н. э., гарнизоны чужеземцев покинули Пенджаб и эта обширная, и богатая область приобрела самостоятельность. Более того, она превратилась в плацдарм для борьбы с крупнейшим государством долины Ганга — Магадхой. В конце концов, предводитель антимакедонского движения Чандрагупта, свергнув правившую в Магадхе династию Нандов, стал царем общеиндийской державы Маурьев. Покорение Пенджаба греко-македонскими войсками явилось, таким образом, прологом достижения единства Индии. Территории бассейна Инда и бассейна Ганга впервые стали частями одного государства.
В те же самые годы, когда рождалась держава Маурьев, шел распад грандиозной империи, созданной Александром Македонским. На самых границах Индии оказалось наиболее крупное из эллинистических государств — держава Селевкидов. Отдаленным последствием похода Александра стало начало греко-индийского диалога, продолжавшегося несколько столетий.
Международная обстановка, сложившаяся в конце IV в. до н. э., была исключительно благоприятна для Чандрагупты[11]. Его сосед и мощный соперник Селевк Никатор был озабочен ситуацией на Ближнем Востоке. Отношения с другими диадохами — наследниками Александра — были для него несравненно важнее, чем территориальные споры на далеком и труднодоступном индийском пограничье. По всей видимости, Чандрагупте не стоило больших усилий склонить Селевка к заключению мирного договора, по условиям которого индиец получил обширные области Арахосии (район современного города Кандагара в Афганистане). Греку же в обмен были предложены пятьсот боевых слонов, которые, надо думать, оказались ему полезны в грандиозной битве с другими диадохами при Ипсе в 301 г. до н. э.
Произошло событие необычайно существенное для истории мировых цивилизаций. Дело в том, что на территории Арахосии со времен Александра находились греческие поселения, жители которых заботливо сохраняли традиции и дух эллинской культуры. За четверть века выросло уже новое поколение греков на крайнем востоке эллинистического мира. И вот после мира между Селевком Никатором и Чандрагуптой Маурья греки оказались подданными правителя далекой Магадхи. По словам биографов Александра, великий полководец мечтал дойти до Ганга и завоевать государство «прасиев», или «гангаридов». История рассудила иначе — сами эллины стали частью обширной империи, центр которой находился в городе Паталипутре на Ганге. Именно это общение народов, живших в пределах одной державы, было основой греко-индийского культурного синтеза, характеризующего последующую эпоху.
Возможно, в связи с подготовкой договора в Индию приезжал греческий дипломат Мегасфен. Он долгое время жил при дворе правителя Арахосии Сибиртия и потому считался специалистом в индийских делах. На основе своих отчетов Селевку Мегасфен составил литературное сочинение «Индика», ставшее главным источником информации об Индии в античном мире[12]. «Индика» включала в себя описание природы Индии, в особенности подробно говорилось о слонах — животных, вызывавших всеобщий интерес и к тому же чрезвычайно ценимых в военном деле того времени. Здесь же давалась характеристика индийского общества, административного устройства государства, укреплений стольного города Паталипутры и особенностей придворного быта. Одним словом, труд Мегасфена в точности отвечал обычному плану «посольской сказки», которая требовалась от дипломатов, возвращавшихся из-за рубежа, и была необходима для деятельности внешнеполитического ведомства. Идя навстречу более широкому кругу читателей, Мегасфен не оставил без внимания и ту тему, которая уже звучала в трудах спутников Александра, — о жизни и воззрениях индийских мудрецов.
11
См.:
12
См.: