Когда крепость та была построена и приведена в полную исправность и снабжена припасами и людьми, войско собралось домой. Поставили над ним хорошего начальника, доброго рыцаря; звался он господин Стен. А затем господа пустились в обратный путь. Они оставили там 300 человек, больших и малых: 200 способных к бою людей и 100 для того, чтобы работать; они должны были готовить солод, варить пиво и печь хлеб, а также сторожить по ночам. А войско вышло из устья реки [Невы] и стало там. Стояли они там и ждали попутного ветра, как и теперь многие ждут. Досадовали некоторые воины, что нет попутного ветра. Матиасу Кетильмундсону и его отряду, смелым и бодрым молодым воинам, все хотелось действовать, и велели они вывести на берег своих боевых коней, и прошли они с огнем и мечом по Ижоре и по Водской земле, жгли и рубили повсюду, где им сопротивлялись; вернулись к кораблю и отплыли на родину, а язычники остались на своих пожарищах и помешивали тлеющие угли. Они вернулись домой ко дню св. Микеля[251]; король хорошо встретил их и был очень рад.
Те, кто остались в Ландскроне, нуждались во многом, чего им не хватало. За лето припасы у них попортились и мука слежалась; помещения были новые, и мука от тепла скоро стала затхлой, и солод перегрелся и слежался. Худо было им от этого; многие погибли. Стали они болеть; от цинги никому добра не бывает. Бывало, сидели они за столом с виду здоровые, ели и пили, а зубы у них падали на стол. Они держались, насколько сил человеческих хватало; многие от этого умерли; крепость почти опустела. Собрались они и стали жаловаться на свои невзгоды: «Не послать ли нам весть домой и сообщить марску о наших несчастьях? Мы знаем, он не замедлит нагрузить первый же корабль свежими припасами, живым скотом — свиньями и овцами, и прислать к нам здоровых людей, а больных увезти отсюда домой». Тогда отвечал один из рыцарей: «Не следует нам удручать сердце марска, ведь бог может помочь нам в беде».
Русские тогда снова собрались, и карелы, и язычники, потому что крепость та была так поставлена, что жителям того края ничего другого не оставалось, как подчиниться или бежать, если они хотели остаться в живых. Собрали они[252] громадное войско, и сначала пришли туда небольшим отрядом и хотели забить сваями устье реки; оттуда было близко к крепости той — две мили пути или две морские мили, ехать ли верхом или грести. Когда в крепости той увидели, что они едут, то решили дольше не ждать: быстро надели свои боевые доспехи; их[253] не было всего и 20-ти человек, и поехали разузнавать, что русские намерены делать. Они[254] ни о чем не подозревали и видели только тех, кто ехал. Когда они подъехали к устью реки, то ничего там не заметили, кроме срубленных бревен, которые были туда притащены, и свай, которые они[255] собирались вбивать. Не увидев русских, они повернули обратно и собрались ехать домой. Они[256] устроили там засады, чтобы не дать им[257] вернуться в крепость и изловить их или перебить. Они стояли неподалеку в лесу; в каждой засаде было по 100 человек русских. Христиане напали на них и прорубились сквозь две засады, а в третьей он был ранен, господин Стен, который был во главе их. Прорвались они через все три засады, и многим русским худо пришлось от них. Русские неутомимо преследовали их; шлемы их[258] звенели; как то место, где куют железо. Им[259] пришлось выдержать неравный бой; по многу ли, по малу ли людей на них нападало, они выбивали их из седел, так что им приходилось идти пешими. Они[260] преследовали их[261] до самых ворот, а затем русские повернули и уехали.