Здесь, на эвксинских брегах, эту чашу принес Посейдону
Царь Павсаний, начальник обширной Эллады,
В память своих побед: Геракла он древнего отрасль,
Сын Клеомброта-царя, родина — Лакедемон».
В этой надписи Павсаний называет себя «начальником обширной Эллады» и указывает на свое происхождение «от древнего рода Геракла». Конечно, подобные факты — а вернее, их однозначно негативная интерпретация, — и легли в основу воспринятого Фукидидом представления о Павсании как непомерном честолюбце, не желающем соблюдать «установленные обычаи» (Thuc. I, 132, 2).
Фукидид перечисляет основные пункты недовольства союзников спартанским главнокомандующим: Павсаний стал одеваться как перс и устраивать роскошные пиры на персидский манер[177], он окружил себя персидскими и египетскими телохранителями, он подобно персидскому царю или его сатрапам затруднил доступ к своей персоне (Thuc. 1,130; 132, 1; Diod. XI, 46, 2–3; Aelian. V. h. IX, 41). Все эти обвинения касались внешнего оформления власти спартанского главнокомандующего[178]. Но дело было не только в том, что «Павсаний сложил с себя грубый спартанский плащ своих отцов и нарядился в персидские одежды» (Duris ар. Athen. XII, 50, р. 535е / Здесь и далее пер. H. Т. Голинкевича). Для греков персидская роскошь и изнеженность давно стали предметом обсуждения и осуждения, и Павсаний просто дал им лишний повод посплетничать о падении нравов в спартанской среде.
Больше всего союзников раздражало непривычное для греков высокомерное и наглое поведение своего военачальника. Фукидид об этом говорит кратко и в самой общей манере, не приводя каких-либо конкретных примеров: «Уже давно, однако, властные повадки Павсания стали раздражать прочих эллинов (особенно ионян и всех, кто только что освободился от персидского ига)… Действительно, приезжавшие в Спарту эллины не раз жаловались на его злоупотребление властью, подобавшее скорее тирану, нежели полководцу» (I, 95, 1–3). Примерно то же самое говорит и Диодор. Он вслед за Фукидидом заявляет, что Павсаний вел себя с союзниками как тиран (XI, 44, 5).
Более детальное описание скандальных взаимоотношений Павсания с греческими союзниками встречается только у Плутарха в «Аристиде». Из его рассказа следует, что Павсаний позволял себе обращаться с союзниками как с собственными рабами. «В разговорах с военачальниками союзников он был всегда запальчив и суров, а рядовых воинов он приговаривал к наказанию — к ударам или к стоянию на карауле в течение целого дня с привешенным железным якорем. Никто не смел брать соломы или сена или идти к источнику за водой раньше, чем спартанцы: приходящих за всем этим отгоняли спартанские прислужники, вооруженные бичами» (Plut. Arist. 23 / Здесь и далее пер. С. Я. Лурье). Из этой вполне стереотипной инвективы с уверенностью можно сделать только один вывод: спартанские отряды в армии Павсания находились в привилегированном положении. Регенту и его офицерам такое положение дел представлялось закономерной и необсуждаемой их преференцией, которую они готовы были отстаивать любыми способами. Союзники открыто возмущались подобными выходками спартанцев. Но, вероятно, не только грубое обращение с ними Павсания вызывало их негодование. Скорее всего и распределение добычи было далеким от справедливости. Недаром Павсаний после Платей поручил спартанским илотам собирать трофеи, полностью отстранив от этого процесса союзников.
Такому стилю руководства вполне соответствовали и внешние атрибуты, заимствованные Павсанием у персов. Все это создавало необходимую дистанцию между ним и войском, но не соответствовало представлению греков, особенно ионийцев, о нормах поведения армейского начальства.
177
Фукидид явно противопоставляет «пышный персидский стол Павсания» известной простоте греческих и тем более спартанских обедов.
178
Стремление подражать персам было характерно и для некоторых афинских лидеров. Так, согласно Афинею, «подражал Алкивиад и персидским обычаям, как Павсаний, и для разговоров с Фарнабазом одевался в персидские одежды и учил персидский язык, как Фемистокл» (XII, 49, р. 535е).