Чей креатурой был Лисандр, неизвестно, хотя скорее всего ему покровительствовал царь Агис, по личной рекомендации которого Лисандр, возможно, и получил эту должность. В любом случае выбор оказался исключительно удачным. Лисандр оказался тем человеком, в котором так нуждалась Спарта на последнем этапе Пелопоннесской войны. Для активных действий, тем более на далеких фронтах, спартанские командующие обычного типа не годились. Как мы знаем, робость и осторожность, отсутствие независимого мышления, постоянное ожидание инструкций из дома были характерными чертами целой галереи спартанских военачальников. С ними у Спарты не было шансов одержать победу в войне. Поэтому и пришлось в критические моменты выдвигать новых людей, даже если они по своему рождению или имущественному положению и не относились к спартанскому истеблишменту. Такими удачными «выдвиженцами» стали Брасид, Гилипп и особенно Лисандр, самые известные спартанские полководцы времен Пелопоннесской войны.
Благодаря Ксенофонту и Плутарху биография Лисандра после 408 г. хорошо известна. Лисандр относится к тем немногим спартанцам, о жизни и деятельности которых сохранилась прекрасная традиция. Ксенофонт, его современник, долгое время находившийся на службе у спартанцев, не раз упоминает Лисандра в своей «Греческой истории». Но самым подробным очерком его жизни и деятельности мы обязаны Плутарху. Заметим, что Лисандр — единственный спартанец не царского происхождения, которого Плутарх включил в свои «Параллельные жизнеописания».
Весной 407 г., то есть через несколько месяцев после своего избрания (или назначения) навархом, Лисандр отправился вместе с союзным флотом к побережью Малой Азии, где тогда находилась и афинская эскадра. Но новый адмирал не проявлял какого-либо желания немедленно начать военные действия против афинян. Сперва он занялся административными делами, из которых самым важным был перенос штаб-квартиры флота из Милета в Эфес. Появление в эфесской гавани Лисандра с эскадрой вызвало в среде местных олигархов неподдельный энтузиазм (Plut. Lys. 3, 3). Уже первые действия Лисандра на посту наварха показали, что в Малую Азию прибыл не обычный военный функционер, а человек, искушенный в политике и дипломатии. В то время как Лисандр еще устраивался в Эфесе, туда явились спартанские послы, возвращавшиеся из Суз. Они стали посредниками при первой встрече Лисандра с шестнадцатилетним персидским принцем Киром Младшим.
Кир Младший, сын Дария II и возможный претендент на трон Ахеменидов, как раз в это время прибыл в Малую Азию в качестве карана. Эта должность была более высокого ранга, чем сатрап. Среди прочего юному принцу было поручено начать переговоры со спартанской миссией в Малой Азии, возглавляемой Лисандром[236]. Подробности этих переговоров известны благодаря Ксенофонту (Hell. I, 5, 2–7). Лисандр был приглашен в Сарды, где находилась резиденция Кира. Принц на официальном приеме в обычной для персидских вельмож манере, изобилующей общими местами и преувеличениями, подтвердил все обещания своего отца, однако решительно отказался увеличить плату корабельным экипажам, ссылаясь на директивы Дария и на ограниченность собственных средств. Только в более непринужденной обстановке на пиру, устроенном в честь гостей, Лисандру удалось добиться уступки от Кира. Тот обещал, во-первых, увеличить плату экипажам с 3 до 4 оболов в день и, во-вторых, заплатить задолженность за прежнее время и выдать плату на месяц вперед. Таким образом, Лисандру удалось намного лучше, чем всем его предшественникам, решить столь трудную для Спарты финансовую проблему. И Ксенофонт, и Плутарх этот успех Лисандра объясняют одинаково: наварху удалось настолько понравиться Киру, что между ними сразу же установились дружеские отношения. В игру вступил тот, казалось бы, невесомый фактор личных симпатий и антипатий, который так часто в истории ложится на чашу весов большой политики. По словам Плутарха, «своим угодливым тоном Лисандр окончательно пленил юношу и возбудил его к войне» (Lys. 4).
236
О значении личных связей Кира Младшего и Лисандра см.: Рунг Э.В. Греция и Ахеменидская держава… С. 266–273.