Однако и Исократ, и Ксенофонт оперировали скорее не фактами, а тем общим впечатлением от спартанской гегемонии, которое тогда сложилось в Греции. В традиции не засвидетельствовано ни одного конкретного примера гармоста негражданского происхождения. Наоборот, те двое гармостов, которые были назначены самим Лисандром — Сфенелай и Форак, — оба принадлежали не просто к гражданам, а к спартанской элите. В этом Лисандр следовал давно установившейся традиции назначать на высшие командные посты, к числу которых, бесспорно, принадлежали и гармосты, людей из знатных и богатых семей. Видимо, самое большее, на что мог решиться Лисандр, — это в обстановке войны сделать гармостом представителя маргинальных групп спартанского гражданства, к коим относились неодамоды[243] и гипомейоны.
Откуда же возникла тогда версия о гармостах-илотах? Ответ, возможно, заключается в следующем. Гарнизоны, посылаемые Спартой, конечно, состояли главным образом из неодамодов и наемников. Низший командный состав также мог комплектоваться из этой среды. А поскольку в момент наибольшего могущества Спарты любой ее представитель становился важной персоной в завоеванных общинах, то социальная «ущербность» солдат и низшего гарнизонного офицерства автоматически могла переноситься и на их руководителей. Спартанцев настолько не любили, что с радостью принимали на веру любую порочащую их информацию. Отсюда скорее всего и возникли гармосты-илоты.
Весьма вероятно, что обвинения, направленные против спартанских гармостов, в первую очередь имели целью задеть самого Лисандра. Ведь традиция, правда, поздняя, в числе мофаков[244] наряду с Гилиппом и Калликратидом называет также Лисандра (Phyl. FgrHist. 81 F. 43; Aelian. V. h. XII, 43). Враги Лисандра вполне могли в своей «злостной клевете» превратить его из мофака в илота, что и нашло отражение в предании (Xen. Hell. III, 5, 12; Isocr. IV, 111). Но скорее всего Лисандр относился к полноправным спартанцам — гомеям. А слухи об его сомнительном происхождении появились, вероятно, из-за того, что его семья, хотя и знатная, обеднела.
Негативное отношение к спартанской гегемонии и лично к Лисандру во многом формировалось из-за сурового правления гармостов и декархов. Невежественные, грубые и корыстолюбивые гармосты обращались с союзниками в лучшем случае как со своими подчиненными, в худшем — как с собственными рабами. Оказавшись в богатых островных и ионийских городах, они легко становились орудиями местных властей и начинали заботиться исключительно о собственном обогащении. Факты подтверждают общее резко отрицательное впечатление от спартанского господства, отмеченное древней традицией. В этом смысле показателен судебный процесс над Фораком, гармостом Самоса, обвиненном в присвоении денег (Plut. Lys. 19). Но всех затмил своей жестокостью и корыстолюбием гармост Византия Клеарх, чье поведение в Византии во многом способствовало складыванию у греков традиционного образа спартанского гармоста-тирана (Diod. XIII, 66, 5; XIV, 12, 2–9). Клеарх даже среди прочих гармостов прославился исключительной жестокостью.
Но насильственные действия спартанских гармостов не вызывали, как правило, никаких нареканий на родине и считались скорее нормой, чем исключением из правил. Образец такого рода поведения показал своим подчиненным сам Лисандр. По словам Плутарха, «он действовал одинаково и во вражеских, и в союзнических городах… Лично присутствуя при многих казнях, изгоняя врагов своих друзей, он дал эллинам образчик лакедемонского правления, судя по которому добра от Спарты ждать было нечего» (Lys. 13). Гармосты вместе с их гарнизонами нанесли большой ущерб реноме Спарты, так как на их счету была целая серия насильственных действий. Даже Лисандр, не отличавшийся мягкостью нрава, иногда осуждал дикое с точки зрения греков поведение спартанских гармостов. Так, согласно преданию, он якобы сказал гармосту Каллибию, оскорбившему известного афинского атлета Автолика, что тот не умеет управлять свободными людьми (Lys. 15).
Отставка Лисандра в 403 г. никак не повлияла на дальнейшую судьбу гармостов. Скорее всего были отстранены от власти только его ближайшие друзья и соратники. Что касается института гармостов, то он просуществовал еще тридцать лет вплоть до битвы при Левктрах.
243
Илоты, получившие свободу за свою службу в армии. Больше всего неодамодов было в период Пелопоннесской войны и гегемонии Спарты. О неодамодах см.: Печатнова Л. Г. Неодамоды в Спарте.
244
Мофаки или мофоны — сыновья обедневших спартанцев, воспитание и образование которых спонсировали их богатые соотечественники.