Аристотель заметил, что лучшие греческие законодатели, к которым он причисляет и Ликурга, принадлежали скорее к среднему сословию, чем к высшей знати или простому народу. «Наилучшие законодатели, — пишет он, — вышли из граждан среднего круга: оттуда происходили Солон (что видно из его стихотворений), Ликург (царем он не был), Харонд и почти большая часть остальных» (Pol. IV, 9, 10, 1296а). По мнению Аристотеля, именно выходцы из среднего класса были способны подняться над партийными интересами и предложить конституцию, учитывающую интересы общества в целом. Судя по деятельности Ликурга и Солона, древние законодатели прекрасно понимали неизбежность социального компромисса как единственно возможного варианта для предотвращения гражданской войны, ведущей к полной анархии и дезинтеграции.
Спартанцы на протяжении всей своей истории воспринимали законы Ликурга как безальтернативный стандарт и его именем и под реставрационными лозунгами проводили подчас самые радикальные реформы. Достаточно в этой связи вспомнить реформаторскую деятельность спартанских царей конца III в. Агиса IV и Клеомена III. Их реформы проводились под лозунгом возврата к прошлым институтам, когда-то учрежденным их великим законодателем.
Глава II
Царь Клеомен I и спартанская община
Предание о Клеомене
О том, насколько тщательно спартанское государство следило за своими царями, подавляя в зародыше их тенденцию к самостоятельности, свидетельствует судьба многих спартанских царей, большинству из которых не довелось спокойно умереть в собственной постели. Чаще всего предметом для судебного разбирательства было поведение царя в действующей армии. Любая неудачная военная кампания вызывала у эфоров сильнейшие подозрения в отношении главнокомандующего. Судя по судьбе отдельных царей из обеих династий, наибольшее давление со стороны эфоров цари испытывали в Vb., когда влияние эфората на все стороны спартанской жизни достигло своего максимума. Именно в этот период многие цари под тем или иным предлогом были лишены власти[8], причем некоторые из них подвергались суду несколько раз, как, например, царь Клеомен (согласно дошедшему до нас преданию, он, вероятно, был первым царем, привлеченным в Спарте к суду).
История жизни и смерти спартанского царя Клеомена[9] является одним из интереснейших сюжетов во всей истории Спарты. Как у древних авторов, так и у современных исследователей[10] отношение к личности Клеомена и его деятельности было весьма неоднозначным. Эта противоречивая оценка берет свое начало от Геродота. Поскольку Геродот является чуть ли не единственным источником сведений о Клеомене, рассмотрим, насколько достоверен этот источник.
Современная академическая наука, начиная с известной работы Ф. Якоби[11], как правило, высоко оценивает «Историю» Геродота как исторический источник. Ф. Якоби, а вслед за ним и другие исследователи обратили внимание на то, что Геродот никогда не изменяет традицию по своему усмотрению и не переделывает того, что услышал. Он сам намеренно никогда не искажал полученных сведений и, как правило, если в его распоряжении оказывалось несколько вариантов предания, по-разному трактующих тот или иной факт, добросовестно их перечислял. В результате мы нередко получаем противоречивую информацию о людях и событиях, поскольку Геродот передает традицию, взятую из разных, часто враждебных друг другу источников. «Отец истории», как правило, не подвергал полученные варианты предания критической оценке и не старался согласовать их между собой.
Геродот при написании своего труда в основном опирался на устную традицию. Он был настолько надежен, насколько надежными были его информаторы. Анализ имеющихся сведений о круге общения Геродота показывает, что его осведомителями, как правило, были люди высокопоставленные, пользующиеся большим авторитетом в своих государствах. Эти его конфиденты, с одной стороны, обладали ценными сведениями, с другой — преподносили эти сведения, уже подвергнув их аберрации, нередко продиктованной кланово-партийными или личными интересами. Так, например, у Геродота наряду с благоприятной для Фемистокла традицией отчетливо видны следы радикальной переделки предания в крайне враждебном для этого великого афинянина духе.
Точно такая же метаморфоза скорее всего произошла и с преданием о царе Клеомене. Как и в случае с Фемистоклом, у Геродота можно найти полярные высказывания в отношении Клеомена. Причина столь противоречивой оценки лежит в изначально неоднозначном отношении к Клеомену его современников и ближайших потомков как внутри, так и вне Спарты. В «Истории» Геродота, нашем основном и практически единственном источнике по данной теме[12], мы постоянно находим отражение двух диаметрально противоположных взглядов на личность Клеомена.
8
По словам С. Я. Лурье, в Спарте «было выработано несколько определенных шаблонов для устранения царей, вредных для существующего общественного порядка» (Лурье С. Я. История античной общественной мысли.?.-Л., 1929. С. 179). Инициаторами всех известных случаев отрешения царей от власти, с помощью религиозных или судебных средств, обычно выступали эфоры.
9
Большая часть событий, связанных с деятельностью Клеомена I из династии Агиадов, не может быть вполне надежно датирована. Начало его царствования обычно помещают между 525 и 517 гг. Правил Клеомен до 490 г. (Her. V, 39; Paus. III, 3, 10). Приблизительно в те же самые годы был царем в Спарте и его соправитель из династии Еврипонтидов — Демарат (годы правления — ок. 515–491).
10
В современной историографии Клеомену не уделено должного внимания. Из иностранных исследований следует назвать работу Т.Леншау {Lenschau Th. Konig KleomenesI. von Sparta). В отечественной науке самой значительной работой о Клеомене (как по полноте реконструируемых событий, так и по наличию исторического контекста) является очерк И. Е. Сурикова в его цикле биографий выдающихся политических деятелей Греции (Клеомен I: «рождение личности в Спарте» // Суриков JL. Е. Античная Греция: политики в контексте эпохи. Архаика и ранняя классика. С. 211–268).
12
Свидетельства о Клеомене у таких поздних писателей-антикваров, как Павсаний, Элиан, Полиен, Плутарх, как правило, очень кратки, и в них не содержится каких-либо новых неизвестных Геродоту данных. Исключение представляет только довольно обширная подборка изречений Клеомена у Плутарха в его «Моралиях» (Мог. 223а — 224b). Материалы, приводимые Плутархом, служат необходимым дополнением для создания психологического портрета спартанского царя.