Что касается конкретных эпизодов, связанных с участием молодежи в борьбе за реформы, то таких примеров в биографии Агиса крайне мало. Так, Плутарх сообщает, что Агис после неудачных попыток провести реформы конституционным путем решился вооружить «многих молодых людей… приведя в трепет противников, которые ждали обильного кровопролития» (Agis 12, 5). Молодые люди участвовали и в его походе к Коринфу на помощь Арату, главному руководителю Ахейского союза. Относительно последних Плутарх сообщает, что «почти всё это были люди молодые и бедные, недавно избавившиеся и освободившиеся от долгов и полные надежд получить землю, когда вернутся из похода» (14, 2). Судя по всему, в число тех, кого Плутарх называет «молодыми», входили представители двух социальных слоев: молодежь из лучших спартанских семей и молодежь из разных групп неполноправного населения. Если первые скорее всего составляли вооруженную свиту Агиса, то вторые были основой его армии. Если первые рассчитывали в случае успеха реформ стать политической элитой, то последние надеялись благодаря реформам получить землю и изменить свой статус.
Агис смог привлечь в свою партию реформаторов не только молодежь, но и некоторых весьма влиятельных в Спарте людей, относящихся к старшему поколению: Лисандра, потомка победителя при Эгоспотамах, пользовавшегося в Спарте величайшим уважением, Мандроклида, блестящего политика и дипломата, и своего дядю по матери Агесилая, владевшего редким в Спарте ораторским даром. К Агису, видимо, примкнула та часть крупных землевладельцев, которая подобно Агесилаю была отягощена долгами и очень хотела от них избавиться. Таким образом, у Агиса была значительная поддержка со стороны части высшей аристократии, куда входили его ближайшие родственники и друзья. Судя по голосованию в герусии, в правящей корпорации было примерно равное количество сторонников и противников реформ. Часть высшей аристократии, которая подобно Агесилаю поддерживала Агиса, руководствовалась прежде всего своими экономическими интересами. Иначе трудно было бы объяснить готовность некоторых аристократов вложить собственные средства в фонд реформ. Прежде всего сам Агис сделал «огромный вклад в основание нового строя», пожертвовав большую часть своего состояния на проведение реформ (Plut. Agis 9, 5). Материальную поддержку реформам оказали его ближайшие друзья и родственники, которых царь называет самыми богатыми людьми из числа спартиатов. Но немаловажным для этих людей было также желание восстановить прежнее могущество и славу Спарты. Эта сверхзадача могла стать той национальной идеей, которая способна была объединить всех спартанцев.
Чисто спартанским явлением является то участие и помощь, которую Агис получил от женщин, своей матери Агесистраты и бабки Архидамии. Убеждая их поддержать его начинания, Агис скорее всего воспользовался аргументом, бесспорно, важным для его царственных родственниц: он заявил, что в случае успеха реформ он «приобретет имя и славу поистине великого царя» (Plut. Agis 7, 3–4). По словам Плутарха, Агис понимал, что царская семья в Спарте не может равняться по богатству с Птолемеями или Селевкидами, но он надеялся стать «поистине великим царем» в пореформенной Спарте и, может быть, наконец единственным царем. Эта перспектива оказалась привлекательной для его ближайших родственниц.
Агесистрата и Архидамия стали главными инвесторами Агиса, поскольку, по свидетельству Плутарха, были самыми состоятельными женщинами в Спарте (Agis 4,1–2)[294]. Это сообщение Плутарха — важное свидетельство имущественной независимости спартанских женщин: некоторые из них обладали огромными богатствами и могли свободно ими распоряжаться (7, 5; 9, 6)[295]. Аристотель оставил уникальное свидетельство об особом экономическом положении спартанских женщин: они, по его сообщению, владели двумя пятыми всей земли (Pol. II, 11, 1270а). А веком позже, ко времени Агиса, уже большая часть спартанских земель принадлежала женщинам (Plut. Agis 7, 3–4). Так что мать и бабка Агиса были не только самыми богатыми из числа представительниц своего пола, но и вообще самыми богатыми людьми в Спарте.
294
Об особом положении женщин в Спарте и их имущественных правах см. прекрасную статью: Андреев Ю. В. Спартанская гинекократия. С. 44–62.
295
Ст. Ходкинсон предположил, что спартанские женщины владели теми же самыми наследственными правами, которые для V в. зафиксированы в Гортинских законах, то есть правом на половину доли, предназначенной сыну. Таким образом, по его мнению, спартанские женщины оставались наследницами даже при наличии сыновей (Hodkinson St. Inheritance, Marriage and Demography… P. 82).