— Ou e’voof, — наконец, раздался ее нежный голосок.
Язык, на котором она говорила, отдаленно напоминал французский. Судя по всему, девочка хотела спросить: «Кто вы?»
— Je suis Eric[21], — с серьезным видом ответил он.
— Zhn’compren, — она с сомнением покачала головой, но недоверие в ее знакомых дымчато-голубых глазах быстро сменилось узнаванием. — Zh voo z’ai vu?
— Правда? — очень мягко спросил Эрик, стараясь коверкать свой французский на манер девочки. — Ты что, действительно, видела меня раньше?
— Кажется, да, — застенчиво пробормотала она и, покраснев, заговорила еще тише, практически перейдя на шепот. — Я уже где-то видела ваше лицо… где-то, когда-то… давным-давно. Ведь правда? Неужели я… Эрик? Я не знала, как вас зовут. Я только сейчас услышала ваше имя. Но ваше лицо… Ты… О, Эрик, дорогой, я так люблю тебя! — Прямо посреди фразы она сменила официальное «вы» на интимное «ты».
— Эрик, cher…zh l'aime![22] — воскликнула она в порыве детской нежности.
Вдруг из ивовой рощи, через которую тек ручеек, донесся резкий женский голос. Послышалось тихое шуршание: кто-то быстро приближался, шагая по опавшим листьям. Мальчик сразу вскочил на ноги, но девочка, казалось, ничего не заметила. Она все также смотрела на Эрика широко раскрытыми голубыми глазами, и на ее личике читалось искреннее восхищение. Будь она на десять лет старше, то, скорее всего, с подозрением отнеслась бы к Эрику, но сейчас ее действиями руководила детская непосредственность, и поэтому ее ничего не смущало.
Женщина была уже совсем близко. Эрик понимал, что не нужно заставлять ее понапрасну волноваться. Он наклонился и нежно поцеловал девочку в щеку. Затем взял ее за плечи и легонько повернул к рощице, в которой минуту назад скрылся мальчик.
— Ну, беги скорей к своей маме, — тихо сказал он.
Затем снова положил руки на переключатели. Пока берег речки растворялся в небытие, он подумал о том, что Майя (или ее дальние родственницы) с каждым разом узнавала его все быстрее и быстрее. И пускай их встречи не были запланированными, и он просто перепрыгивал из одного времени в другое, эта маленькая девочка вполне могла быть далеким потомком или прародительницей той самой решительной Майи. Но, несмотря на это, она все-таки помнила его. И тут забвение прервало его размышления.
ИЗ ВИХРЯ ТЬМЫ Эрика выдернула внезапная вспышка света и перенесла его в какой-то мрачный город. Металлические стены уходили высоко в небо. Он стоял на вершине одной из многочисленных высоток, откуда открывались поразительные, волнующие виды на лежащий внизу город. Яркое солнце отражалось от гладкой поверхности стали. Эрик на мгновение замер, прикрыл глаза ладонью и вгляделся вдаль. В этот раз он хотел сделать все как можно скорее. Внутренний голос подсказал ему, что его цель находится в ином временном промежутке, а значит, клубок удивительных приключений все еще продолжал разматываться. Решив больше не тратить драгоценное время на бездушный металлический город, Эрик снова щелкнул переключателями, и сияющая громада мегаполиса растворилась в пустоте.
Не успев разобраться, что к чему, он чуть не оглох от вырвавшихся из человеческих глоток диких звериных воплей, больше всего напоминающих волчий лай. Затем под ногами оказался дощатый настил, и он увидел, как размахивающая кулаками и оружием взъерошенная толпа смотрит на высокий каменный помост. Треск быстро разгорающегося пламени даже заглушал людской рев. На другой платформе, гордо задрав подбородок, стояла привязанная к высокому обугленному столбу голубоглазая девушка. Ее ноги утопали в хворосте, и огонь вот-вот должен был перекинуться на нее. Однако она не обращала на это ни малейшего внимания, и просто стояла, прислонившись к столбу и с глубоким презрением глядя на суматоху внизу.
Эрик быстро осмотрелся, надеясь найти хоть какой-нибудь способ спасти девушку. Позади него на платформе в изумлении застыла небольшая группа мужчин и женщин в яркой одежде шестнадцатого века. Судя по всему, это была знать, наблюдающая за казнью со своих излюбленных мест. Эрик решил не тратить время на ошеломленных людей и отвернулся от них, чтобы с отчаянием обвести взглядом орущую пеструю толпу. Но нет, рядом не оказалось ничего подходящего, и надежда на спасение гасла с каждой секундой. Громкими выкриками, похожими на звериный рев, бесновавшийся народ требовал смерти высокой девушки.
— Ведьма! Смерть ведьме! — громко скандировала толпа на древнеанглийском, который Эрик без труда понимал.