Обосновавшиеся на противоположном берегу штаб Врангеля и английские воинские части, поняв безнадежность своего положения, поспешили уйти. Погрузившись на английские военные корабли, они пустились наутек. Так был полностью освобожден Крымский полуостров.
В ознаменование этой победы Первой Конной народ стал называть ее Первая Чонгарская армия.
После завершения боев за Чонгар Первую Конную перебросили на ликвидацию махновских банд, которые впоследствии были полностью уничтожены ею в горных районах Украины.
Советский Союз вступал в период мирного строительства.
В 1922 году Ли Фу-цин начал учиться в общеобразовательной школе при 6-й кавалерийской дивизии и в это же время вступил в комсомол.
Весной 1923 года его направили на учебу в Московское военное училище.
В январе 1924 года, когда умер Ленин, Ли Фу-цин в составе делегации курсантов училища стоял в почетном карауле у гроба Владимира Ильича и с глубокой скорбью прощался с великим вождем мирового пролетариата.
Летом 1926 года после выпуска из училища Ли Фу-цин в силу необходимости был направлен в качестве переводчика в Донецкий угольный бассейн, где на шахтах работало более трех тысяч китайских рабочих, не знавших русского языка.
В 1932 году японские империалисты, оккупировав северо-восточные районы Китая, создали марионеточное государство «Маньчжоу-го». Как раз в это время Ли Фу-цин возвращался на родину. Но марионеточные маньчжурские власти воспрепятствовали его въезду в Китай. Поэтому ему пришлось отправиться в Синьцзян[28]вместе с частями, выступавшими против японских захватчиков и вынужденными отступить на территорию СССР.
В 1933 году разгорелась междоусобица между синьцзянскими милитаристами.
Лишившись возможности попасть на Северо-Восток или вернуться в СССР, Ли Фу-цин остался в Синьцзяне, не имея определенных занятий. После провозглашения Китайской Народной Республики он в 1950 году вступил в ряды Народно-освободительной армии Китая.
Цзяо Е
Китайский рабочий, удостоенный ордена Ленина
Перевод Ду И-синя и М. Шнейдера
В марте 1957 года у членов сельскохозяйственного производственного кооператива деревни Жэньцзятао, расположенной в 25 километрах северо-восточнее города Таншаня провинции Хэбэй, произошло радостное событие: к ним из Советского Союза приехал земляк товарищ Шан Чжэнь — китайский рабочий, удостоенный ордена Ленина. В честь приезда Шан Чжэня в родной деревне состоялся спектакль местного театра теней, представление продолжалось три дня подряд. Председатель Народного комитета города Таншаня товарищ Цюань Чжэ-минь и второй секретарь городского комитета КПК товарищ Чэн Юй-линь совместно с заместителем председателя таншаньского отделения Общества китайско-советской дружбы товарищем Юнь Цзи устроили прием в честь товарища Шан Чжэня. Все собравшиеся выражали большую признательность и уважение к этому пожилому человеку, лично участвовавшему в Великой Октябрьской социалистической революции, в защите и строительстве первого в истории человечества социалистического государства.
В этом году товарищу Шан Чжэню — бывшему шахтеру рудника Линьси Кайлуаньских угольных копей, исполнилось 68 лет. 24 августа 1916 года по старому китайскому календарю[29] он был завербован русскими капиталистами и вместе с другими 846 шахтерами отправился на заработки в Россию. По распределению Шан Чжэнь попал на Украину в знаменитый Донецкий угольный бассейн и стал бригадиром на шахте «Горняцкая», где работало более ста пятидесяти китайцев. После Октябрьской революции, когда более семидесяти процентов китайских шахтеров ушли добровольцами в Красную Армию, Шан Чжэнь возглавил своих оставшихся земляков и вместе с ними влился в красногвардейский отряд по охране шахт. Каждый боец получил по винтовке.
Во время гражданской войны власть на Украине часто переходила из рук в руки, и в Донбассе положение было неустойчивым: сегодня красные придут, а завтра, глядишь, белые объявились. В этот период среди шахтеров-китайцев распространились два боевых лозунга: «На белых не работать!», «В белой армии не служить!». Их инициатором и настойчивым проводником как раз и был товарищ Шан Чжэнь.
Однажды в начале зимы 1918 года на шахте «Горняцкая» произошло такое событие. Белогвардейцы уже несколько раз безуспешно пытались заманить китайских рабочих в свою армию. Не добившись своего, враги решились на злодеяния. И вот как-то вскоре после завтрака белогвардейский отряд окружил шахту и шахтерский поселок. Из забоев, домов и бараков на площадь согнали более пятидесяти китайцев-шахтеров. Перед ними выступил белогвардейский офицер с шашкой на боку. Он то и дело скалил зубы, силясь улыбнуться, и всячески заискивал перед китайцами.
— Братья! — извивался он ужом. — Мы знаем, как тяжело вам теперь живется. Здесь ваше положение безвыходное. Так пошли с нами, идите служить к нам! Вы подумайте только: мы получаем помощь и от французов, и от англичан, и от немцев! У нас аэропланы, пушки, танки. Продовольствия и обмундирования — хоть отбавляй. На кой же дьявол вам ждать, пока вас мобилизуют в армию красных голодранцев! Они голые и босые, они подыхают с голоду, у них совершенно нет боеприпасов.
И на что только надеются эти бездомные бродяги? Идите же к нам в солдаты! Берите винтовки, клинки, садитесь на коней — и вы заживете на славу!
И на самом деле Красная Армия переживала в то время неимоверные трудности. Многие важные промышленные и продовольственные районы были захвачены и. разграблены белыми и интервентами. Не хватало продовольствия, боеприпасов, плохо обстояло дело с обмундированием.
Тяжко жилось рабочим и крестьянам. Чтобы заставить шахтеров идти в солдаты, белые не выдавали им никакого пайка. Шахтеры вынуждены были жить за счет своих прошлых сбережений и покупать втридорога черный хлеб. А когда денег не было, ничего другого не оставалось, как только питаться дикими кореньями.
Знали все это китайцы-шахтеры, но не поддавались на лживые посулы белобандитов и стояли молча, потупив головы.
Мигом слетела с лица белогвардейского офицера деланная улыбка, сверкнув глазами, он заорал:
— Сволочи вы такие-разэдакие! Согласны или нет? Ну-ка, отвечайте!
Все молчали.
— Отвечайте! Да поживей! — все сильнее кипятился главарь белобандитов.
Переглянулись китайцы между собой, и взоры всех обратились к Шан Чжэню: он ведь бригадир.
Вышел тот вперед и говорит:
— Мы — китайцы и приехали сюда по договору, заключенному между Китаем и Россией, работать, а не воевать. Не пойдем мы в солдаты!
— Не пойдем! Не будем мы воевать! Отправляйте нас на родину!.. — закричали разом все шахтеры.
Какой-то белогвардеец дал два выстрела в воздух. А офицер весь задрожал от злости, выхватил свою сверкающую шашку, размахивает ею и кричит:
— У, проклятые! К нам не идете, а придут голодранцы — к ним сразу побежите. За мной! — скомандовал он.
Подталкивая китайцев штыками и прикладами, белые погнали их на станцию и заперли в окованной железом теплушке.
Молча плакали украинцы — женщины, дети и старики, наблюдая эту сцену. Они хорошо знали вагон, прозванный «душегубкой»: ежедневно увозили в таких вагонах куда-то сотни, тысячи людей, которые затем бесследно исчезали.
Но на этот раз белые не собирались убивать китайцев. Они надеялись вынудить их на капитуляцию под угрозой голодной смерти.
— Ну что ж! — обратился к пленникам один бело-бандит, приоткрыв железный люк. — Не хотите идти в солдаты — жрите теперь железо и запивайте северным ветром!
Прошло два дня и две ночи. Белогвардейцы не давали шахтерам ни есть, ни пить. И только несколько отважных украинских женщин, невзирая на неослабный надзор врага, украдкой под покровом ночи пробирались к «душегубке» и через люк забрасывали внутрь куски черного хлеба, печеную картошку и морковь. Живя впроголодь, они делились с китайскими братьями последним. Это растрогало каждого китайского рабочего до слез. Ведь они прекрасно понимали, какие невероятные страдания выпали на долю народов России. За годы империалистической войны, которую вел царизм, все мужчины — пожилые и молодежь — ушли в солдаты, миллионы из них погибли на полях сражений. Лучшие, наиболее плодородные земли мало-помалу превращались в пустоши. С огромными трудностями выращивали крестьяне и собирали убогий урожай. Но их грабили немцы, белогвардейцы и помещики. Без преувеличения можно сказать, что в то время кусок хлеба и обыкновенная картошка были на вес золота.
29
В старом Китае пользовались также лунным календарем. Он примерно на один месяц отстает от григорианского. —