Есть старая поговорка о том, что крайности сходятся: akmtetes isotetes. Поскольку чрезмерный пост приводит к тому же, что и переедание, а слишком продолжительное бодрствование для монаха так же пагубно, как тяжелый сон. Поскольку неизбежно, что человек, который ослаб от чрезмерного воздержания, возвращается к тому состоянию, в котором нерадивый становится жертвой своей небрежности. Поэтому мы часто встречаем людей, которых не смогло прельстить чревоугодие, но которых изнурил неумеренный пост, и из-за постигшей их слабости они впали в ту самую страсть, которую уже победили. Неразумное бодрствование и ночные бдения также изнуряли людей, которым уже не мог помочь сон. Таким образом, следуя словам Апостола, «взяв праведность в правую и левую руки», мы должны воздержанно, шаг за шагом прокладывать себе путь между любыми крайностями, руководствуясь свободой выбора так, чтобы мы, с одной стороны, не сошли с дороги воздержания, предписываемой преданием, а с другой, из-за пагубной нерадивости не попали под власть обжорства и желудка [1695] .
Крайности, которые ведут в бездну, суть способы обучения: они отмечают пространство, в рамках которого развивается школа духовности. И что, может быть, еще важнее, они служат точками ориентации для наших попыток определить центр пути [1696] . Поскольку границы не зафиксированы, а должны каждый раз заново устанавливаться посредством изучения крайностей, центр также не зафиксирован: его каждый раз нужно находить заново. Дорога, найденная общиной между крайностями, называется царской дорогой: в древних восточных городах была дорога, которая вела к царскому дворцу; в школах духовности царская дорога ведет в Царство Божье.
«Середина» общины
Золотая середина проявляет себя в середине духовной общины. Справедливо и противоположное утверждение: в процессе терпеливого исследования границ опыта фиксируются границы «середины» общины. Эти две «середины» открывают друг друга, что, как мы видим, происходит в школах духовности.
Определяющим для облика монаха-пустынника является его общение с другими монахами, как с теми, кто жив, так и с теми, кто уже умер [1697] . Близость с опытными людьми формирует его внутренний мир. Он предает себя силам общины, которые превращают его в монаха, подобно тому, как на монетном дворе кусок золота превращается в монету.
Следовательно, таким способом мы сможем очень легко достичь познания истинной свободы действий. Так, следуя по стопам старцев, мы не должны принимать никаких решений, основанных на наших собственных рассуждениях, но во всем следовать преданию и праведной жизни. Тот, кто будет основательно научен всему этому, не только достигнет полной свободы действий, но и совершенно обезопасит себя от происков врага [1698] .
Для Кассиана распознавание складывается при общении со святыми отцами и другими монахами. Распознавание формируется при встречах с людьми, которые вносят свой вклад в опыт монахов, сравнивают, придают глубину их прозрениям и переживаниям.
Бенедикт рассматривает монашескую общину как школу людей, ищущих Бога, в которой основной характеристикой является распознавание умеренности. Настоятель в особенности должен олицетворять это качество. Когда он оценивает ситуацию и личные обстоятельства, его задача заключается в том, чтобы всегда внимательно распознавать различные аспекты рассматриваемого вопроса и, выступая в качестве судьи, выбирать золотую середину [1699] . Процесс распознавания (поиск умеренности) и община (настоятель) внутренне взаимосвязаны.
У Бернара процесс распознавания смещается в направлении благоразумия — мотивации, которая направляет и регулирует взращивание добродетелей изнутри. В этом случае распознавание уже не ограничивается «арбитражной функцией между двумя противоположностями». Даже в более общем смысле discretio (лат. «распознавание») направлено против всех видов крайности (nimietas), против любой «неограниченной и пылкой горячности»… [1700] Не только крайнее рвение, но и крайняя праведность могут оказывать разрушающее воздействие: «они могут нарушить единство братьев» [1701] . Так, у Бернара мы находим также сущностную связь между discretio (умеренность во всем, даже в хорошем) и общиной (объединяющая сила против всяких nimietas).
1699
F. Dingjan, Discretio. Les engines patristiques et monastiques de la doctrine sur la prudence chez saint Thomas d'Aquin, Assen, 1967, 79–86.
1700
85 C. Benke, Unterscheidung der Geister bei Bernhard von Clairvaux, Wurzburg, 1991,221.