Как только нос суденышка коснулся берега, он спрыгнул на землю, закрепил баржу и удалился быстрыми шагами.
Карл Драгош тотчас вышел из каюты. Он не потерял времени. Кто мог бы узнать энергичного и подтянутого полицейского в этом увальне с тяжелой поступью, превосходно изображавшем венгерского крестьянина.
Сыщик в свою очередь сошел на берег и, следуя за лоцманом, снова отправился на охоту.
ОПУСТЕВШИЙ ДОМ
Через пять минут Сергей Ладко и Карл Драгош очутились около домов. В Рущуке в ту пору, несмотря на его торговое значение, не существовало уличного освещения, и при всем желании трудно было составить понятие о городе, беспорядочно разбросанном по берегу Дуная. Близ пристани теснились ветхие сараи, служившие складами или кабачками. По правде говоря, Ладко и Драгош на все это не обращали внимания. Первый шел быстрым шагом, смотря прямо перед собой, как будто его привлекала цель, сверкающая во тьме. А второй старался не отставать от лоцмана, и потому не сразу заметил двух людей, вышедших из улочки, мимо которой он проходил.
Когда эти двое оказались на дороге, ведущей к реке, они разделились. Один пошел направо, вниз по реке.
— До свиданья, — сказал он по-болгарски.
— До свиданья, — отвечал другой и, повернув налево, двинулся в сторону Карла Драгоша.
При звуке этого голоса сыщик задрожал. Секунду он колебался, невольно замедлив шаг, потом, перестав следовать за лоцманом, круто остановился и повернулся.
Вся совокупность природных и благоприобретенных способностей необходима сыщику, питающему честолюбивую мечту не застыть на нижних ступеньках служебной лестницы. Но наиболее драгоценны из многих качеств, которыми он должен владеть, превосходная зрительная и слуховая память.
Карл Драгош владел этими преимуществами в высокой степени. Его слуховые и зрительные нервы представляли собой настоящие регистрирующие аппараты, и своих зрительных и слуховых ощущений сыщик никогда не забывал. Через месяцы и годы он узнавал с первого взгляда едва рассмотренное лицо и голос, который когда-то прозвучал в его ушах.
Это был как раз один из тех голосов, которые Драгош слышал, и не так давно, чтобы ошибиться. Этот голос донесся до его слуха на поляне, у подножия горы Пилиш, и он будет той путеводной нитью, которую сыщик так долго искал. Какими бы ни казались изобретательными умозаключения, относившиеся к компаньону по путешествию, это все-таки были только гипотезы. Напротив, голос принес ему, наконец, уверенность. Колебаться между вероятностью и уверенностью было невозможно, и вот почему сыщик оставил Ладко и устремился за новой добычей.
— Добрый вечер, Титча, — сказал по-немецки Карл Драгош, когда человек приблизился к нему.
Тот остановился, стараясь рассмотреть его в темноте.
— Кто это? — спросил он.
— Я, — отвечал Драгош.
— Да кто вы?
— Макс Рейнольд.
— Не знаю такого.
— Но я вас знаю, раз назвал по имени.
— Это верно, — согласился Титча. — Видно, у вас хорошие глаза, приятель?
— Они, в самом деле, превосходны! Разговор на мгновение прервался.
— Чего вы от меня хотите? — спросил Титча.
— Говорить с вами, — объявил Драгош. — С вами или с другим. Я только для этого в Рущуке.
— Значит, вы нездешний?
— Нет, я приехал сегодня.
— Хорошенькое время выбрали, — насмешливо заметил Титча, очевидно, намекая на анархию, царившую в Болгарии.
Драгош, сделав равнодушный жест, добавил:
— Я из Грона.
Титча молчал.
— Вы не знаете Грона? — настаивал Драгош.
— Нет.
— Это удивительно, ведь вы были так близко от него.
— Близко? — повторил Титча. — Откуда вы взяли, что я был близко от Грона?
— Черт возьми! — смеясь воскликнул Карл Драгош. — Да ведь она недалеко оттуда, вилла Хагенау.
Титча задрожал. Он попробовал отделаться смелым отрицанием.
— Вилла Хагенау? — пробормотал он, стараясь попасть в насмешливый тон. — Странный разговор, приятель! Я не знаю такой.
— Правда? — иронически сказал Драгош. — А поляну у Пилиша знаете?
Титча, быстро приблизившись, схватил за руку собеседника.
— Да тише же, — сказал он, уже не пытаясь скрыть волнения. — Вы с ума сошли, что так кричите!
— Здесь нет никого, — возразил Драгош.
— Кто знает? И, наконец, чего же вы хотите?
— Говорить с Ладко, — ответил Драгош, не снижая голоса.
Титча крепче сжал его руку.
— Тише, — сказал он, бросая вокруг испуганные взгляды. — Вы дали клятву, чтобы нас повесили? Карл Драгош расхохотался.
— Ну, — сказал он, — нам трудно будет договориться, если мы станем изображать немых!
— Тогда, — глухо проворчал Титча, — не нужно нападать на людей среди ночи без предупреждения. Есть вещи, о которых лучше не говорить на улице.
— А я и не собираюсь этого делать, — возразил Драгош. — Идем в другое место.
— Куда?
— Все равно. Есть тут где-нибудь кабачок?.
— В нескольких шагах отсюда.
— Идем туда.
— Ладно, — согласился Титча. — Следуйте за мной. Через полсотни метров два компаньона вышли на небольшую площадь. Перед ними в темноте слабо светилось окно.
— Здесь, — сказал Титча.
Они вошли в пустынную залу скромной кофейни, всю обстановку которой составляла дюжина столиков.
— Тут будет превосходно, — промолвил Драгош. Хозяин поспешил к неожиданным посетителям.
— Чего мы выпьем? Я угощаю, — объявил сыщик, хлопая себя по жилету.
— Стакан ракии? note 24 — предложил Титча.
— Идет ракия! А можжевеловой? Это вам нравится?