Мы подаем заявки.
Мы с Марни решаем, что заявляться будем оба. Заполняем небольшую анкету. В соответствии с требованиями, готовим видеозаписи, где мы делаем что-нибудь такое, что, по нашему мнению, может показаться завлекательным. Некоторые катаются на скейтборде. Некоторые танцуют чечетку, рассказывают о семье и возятся со своими собаками. Я же сижу за столом на складе и, пока Муди снимает меня, разговариваю ни о чем, а потом, как бы ни с того ни с сего начинаю эпилептически отстукивать барабанную дробь. Я изображаю барабанщика группы «Лавербой», который не может стучать в барабан, не гримасничая и не корчась в конвульсиях, как будто сел на провод под током. Нам кажется, что запись получилась смешная. Не исключено, что она вышла скорей жуткой, чем смешной, но Муди веселился. Мы отсылаем запись.
Через пару дней звонит женщина, Лора. Она там кто-то вроде продюсера, агента по кастингу или что-то в этом роде — но безошибочно опознает во мне человека, который создан для телевидения и призван вдохновить нацию недовольных деток. Я отправляюсь в новый офис «Реального мира» на собеседование, которое займет примерно полчаса и тоже будет заснято на пленку.
Собеседование назначено на воскресенье. Пока Тоф еще не проснулся, я выезжаю из Беркли, еду по мосту и дальше — несколько миль по побережью, к временному офису МТВ в Норт-Биче возле Эмбаркадеро, где, весьма кстати, разместилось приличное количество городских рекламных агентств. Меня переполняют гордость и страх. Конечно, я хотел попасть на прослушивание, но никогда не собирался всерьез идти до конца. А теперь, когда действительно придется идти до конца, меня парализует мысль, что кто-нибудь — Бет, Тоф, Дэвид Милтон — об этом узнает. Я убеждаю себя, что делаю это из отвлеченных соображений — социологических, журналистских. Какой отличный сюжет может выйти! Но если по-честному: мне просто интересно? Или я хочу туда попасть? А если я действительно этого хочу, то каким словом меня теперь называть?
Когда я приезжаю, вокруг пусто: я прибыл на двадцать минут раньше. Поскольку люди, которых показывают по МТВ, — вообще не ранние пташки, не напрягаются и вообще у них плохо с чувством ответственности, я гуляю, выжидаю. Захожу с двухминутным опозданием. В офисе, которому всего несколько недель, прямо над столиком приемной уже расположился огромный, великолепный логотип МТВ, вырезанный из рифленой стали. Пока я жду, молоденькая ассистентка начинает болтать со мной: ей не хочется, чтобы я так волновался. Я жду, болтаю и вдруг соображаю: это уже началось прослушивание. Я начинаю обдумывать свои слова, стараюсь быть одновременно остроумным, способным на членораздельные высказывания, человечным и среднезападным. Замечаю, что сижу, положив ногу на ногу. Как лучше класть ногу на ногу? По-мужски или как женщины и старики? Если по-второму, не подумают ли, что я голубой? А если подумают, увеличит ли это мои шансы?
Потом заходит женщина — вплывает женщина. Она смотрит на меня сверху вниз. Она моя мать, моя возлюбленная, моя жена. Это Лора — та самая продюсер или агент по кастингу, которая мне звонила. В ней есть что-то от Эли Макгроу[108] — смугловатая кожа, темные глаза, прямые волосы цвета молочного шоколада мягко лежат на плечах, как бархатный занавес, ниспадающий на бархатный пол сцены.
Она приглашает меня пройти в другую комнату, где и будет происходить интервью. Я уже готов отдаться ей целиком. Она будет меня слушать, а когда выслушает, то все поймет. Вот только с моей прической, по-моему, непорядок. Я собирался заранее проверить волосы в уборной, но у меня не было возможности. Идиотство. Этот день, может, станет самым важным в моей жизни, а я пускаю все на произвол, и только из-за волос. Если же я попрошу, чтобы мне разрешили проверить их сейчас, то она решит, что я самовлюбленный тип, и составит обо мне превратное мнение. А может, ей и нужен самовлюбленный? Я мог бы стать Самовлюбленным Типом. Такие всегда бывают. Обычно это модели, конечно же. Тут я не гожусь никак… Разве что был бы «бенеттоновской»[109] моделью, странноватым и невзрачным. Это у меня получилось бы. Странный, но вызывающий вид — как героинщики или эти, с веснушками и длинными волосами. Вот таким я бы мог быть…
109
«Бенеттон» — крупный итальянский производитель одежды, на рубеже 1980—1990-х годов создала новаторский рекламный стиль с социальным подтекстом (сюжеты рекламы прямо не соотносились с одеждой: люди, умирающие от СПИДа, новорожденные младенцы и т. д.).