В марте 1939 года президиум Академии наук рассмотрел вопрос "Об усилении борьбы с имеющимися лженаучными извращениями" и постановил создать комиссию для ознакомления с работой Института экспериментальной биологии и деятельностью Кольцова. В апреле 1939 года президиум АН СССР постановил реорганизовать Институт экспериментальной биологии. Кольцов был снят с поста директора института. Осудить свои евгенические теории он отказался[105].
Режут слух многочисленные утверждения в книге Озернюка, что виновником всех "бед" Н. К. Кольцова и его так называемой школы якобы был академик Т. Д. Лысенко и его единомышленники. Никаких аргументов автор не приводит, пишет об этом так, "походя". Кстати, этот институт не входил в систему ВАСХНИЛ, президентом которой являлся академик Т. Д. Лысенко. В организационных решениях по институту Кольцова определяющую роль играло биологическое отделение АН СССР и непосредственно корифеи биологических наук академики А. Н. Бах и А. И. Опарин. Обвинять же за отсутствие полезных для практики результатов или за критику лженаучных евгенических теорий Кольцову и представителям его т. н. "школы" следовало бы самих себя, а не искать "виновников" на стороне.
Подтверждением сказанному может служить и судьба исследований ученика Н. Кольцова ― С. М. Гершензона. После реорганизации в 1948 году биологических исследований в СССР с целью приближения их к решению практически полезных для страны задач, С. М. Гершензон был переведён в отдел акклиматизации и селекции Института зоологии АН Украины. Он занялся изучением особенностей акклиматизации китайского дубового шелкопряда и исследованием вирусных заболеваний этого вида насекомых. В 1958 году Гершензон с коллегами провёл эксперименты по проверке возможности передачи генетической информации от РНК к ДНК, а в 1963 году они представили работу по изучению участия РНК в репродукции ДНК-содержащего вируса на I-м Всесоюзном биохимическом съезде в Москве и на XI Международном генетическом конгрессе в Голландии. Однако в связи с тем, что это явление противоречило т. н. центральной догме молекулярной биологии, другие ученики Кольцова выступили с критикой их работы. Открывшие в 1970 г. обратную транскрипцию РНК в ДНК американцы Г. Темин и Д. Балтимор даже не знали об этих пионерских исследованиях советских учёных. В 1975 году Темин и Балтимор получили Нобелевскую премию. Никто из сторонников академика Т. Д. Лысенко не препятствовал работам Гершензона и его сотрудников — тем более, что эти работы согласовывались с положениями мичуринской биологии, так что за упущенный шанс получить международное признание эти учёные могли "благодарить" только своих коллег по школе Кольцова, которым зашоренность вейсманистскими догмами помешала увидеть и оценить важность их работ.
Несколько замечаний по истории биологических и сельскохозяйственных наук в России. До революции 1917 года большинство российских ученых происходило из зажиточных слоев населения, а на их научные взгляды зачастую определяющее влияние оказывали западные философские системы, особенно редукционизм и механицизм. Первые составы Санкт-Петербургской Академии наук формировались из учёных Германии и других стран: М. В. Ломоносов и несколько других русских учёных в них являлись "исключением из правила". Разные "школки", образовывавшиеся в российской науке XIX века, часто представляли собой корпоративно-клановые группы, мешавшие работе настоящих учёных. Например, Д. И. Менделеев, автор знаменитой Периодической таблицы, был избран почти во все академии мира, а в России он был избран только членом-корреспондентом Академии наук. Имён тех академиков, которые не избрали Д. И. Менделеева в состав Императорской Санкт-Петербургской Академии, никто не помнит, а Дмитрия Ивановича Менделеева знает весь мир, и его имя будет жить в веках. Выдающийся специалист по физиологии растений Климент Аркадьевич Тимирязев тоже не был членом Санкт-Петербургской Академии наук.
После Октябрьской революции 1917 года в России стремительную научно-административную карьеру сделал ряд выдвиженцев группировки Троцкого, насаждавшей свои кадры во всех областях государственной и общественной жизни страны. Н. К. Кольцов и организованный им Институт экспериментальной биологии также пользовались в те годы покровительством со стороны видных представителей "ленинской гвардии", хотя деятельность этого Института не была направлена на решение проблем сельского хозяйства страны или других требовавшихся тогда для развития экономики России задач, а имела целью "развитие мировой науки". В частности, на базе лженаучных догм вейсманизма (неодарвинизма), разделявшихся Кольцовым и его "школой", были разработаны "рекомендации по евгенике", аналогичные тем, которые позже стали основой расовой политики нацистской Германии (см. выше).
105
Институт экспериментальной биологии был переведен из системы Наркомздрава в Академию наук СССР, реорганизован и переименован в Институт цитологии, гистологии и эмбриологии. Спустя десять лет Институт цитологии, гистологии и эмбриологии был объединен с Институтом эволюционной морфологии и был образован Институт морфологии животных имени А. Н. Северцова. В 1967 году Президиум АН СССР, под руководством М. В. Келдыша, принял решение о разделении Института морфологии животных на Институт экспериментальной морфологии и экологии животных и Институт биологии развития.