Федериго еще ни разу на нее не взглянул: в полутемной гостиной женщина сидела слишком близко, чтобы он осмелился повернуть голову. Но огромное зеркало — трюмо, произнесла она, — отражало ему странный образ нахохлившейся птицы с дрожащими крыльями носа (клюва), серо-буро-малиновыми волосами и подведенными глазами, горящими наружным светом. Она зажигала глаза, как чиркают зажигалкой, давая прикурить гостю, и тут же гасила их, заключая в черепаховую оправу.
Через некоторое время появился Джампаоло в рубашке, без пиджака и поцеловал руку супруге. Нерешительно промямлил несколько слов. Когда настала их очередь, вперед выступили тощие, желтые и какие-то неуверенные в себе Антенор и Гонтран, сыновья первого покойного супруга (палец поднялся, указывая на портрет усатого офицера), и Розмари, дочка второго. Был уже час. Госпожа Дирче объявила, что Федериго останется разделить с ними трапезу. Все перешли в столовую, где под бронзовой статуей ныряльщика, приготовившегося нырнуть в их сторону, был застелен вышитой скатертью стеклянный стол, и Фабрицио, выждав, пока хозяин наденет пиджак, подал бульон в чашках, суфле из сыра, раков, жареные кабачки и корзиночку сушеных фруктов. После обеда вернулись в living-room; кофе долго стекал через фильтр, и все это время тщательно выбирался подходящий ликер. Когда Антенор, Гонтран и Розмари попросили разрешения уйти, Федериго попытался было откланяться, неосмотрительно сославшись на желание отдохнуть (послеобеденная привычка, каковую одобряла и разделяла синьора Дирче), но был силой помещен тут же, в гостиной, на софу — дескать, сосните без всяких церемоний. Два часа он промаялся в темноте, взвинченный донельзя. Не было слышно ни звука: похоже, все спали.
Что делать? Время тянулось бесконечно. Смелости ему придали часы на стене — пробили четыре раза. Федериго вскочил, открыл ставню, привел в порядок ненавистный диван и на цыпочках вышел из гостиной, намереваясь проскользнуть в прихожую. Однако Фабрицио оказался начеку и поднял тревогу, в результате чего на Федериго обрушилась из глубины гостиной новая лавина уговоров.
Скоро чай. Так сразу уйти, но почему? Неотложные дела? Полноте! Нездоровится? Общеукрепляющее лечение — вот что ему нужно. Скажем, небольшой курс picûres[9] Бескапе внутримышечно. Тот же препарат, что она колет Джампаоло. Ах, ему уже советовали? Тем лучше. Нет-нет, вот откладывать-то как раз и не следует. Да зачем в аптеку? Лекарство есть, она все сделает сама, она прекрасно умеет, как-никак закончила курсы медсестер. Помилуй бог, чего тут стесняться, свои люди! Сейчас, одну минутку.
Она вернулась, вооруженная шприцем, и Федериго пришлось улечься на гору подушек, подставив часть себя — несколько квадратных сантиметров — жалу хозяйки дома. Подавленный, он счел своей обязанностью задержаться еще немного, и в это время в гостиную вступил Фабрицио, толкая перед собой чайный столик на колесиках. К церемонии чаепития вновь был допущен Джампаоло, который сообщил, что погода испортилась. Шел дождь. А Федериго был без зонта.
Синьора Дирче моментально приняла решение. Федериго останется ужинать. Какое там надоел — все будут очень рады! Он отказывается? Уму непостижимо! Или он их знать не желает? В глазах у нее сверкнула угроза. И Федериго ответил вялым протестующим жестом — да нет же, никто не отказывается, черт возьми, он остается.
Шумел дождь, опять появились Антенор и Гонтран с собакой, был подан вермут, и после часа приятной беседы на пороге вырос Фабрицио в белых нитяных перчатках и объявил, что можно ужинать. Хозяйка, взяв Федериго под руку, проводила его в столовую, где уже ждал райский суп с клецками, заливной кролик и персики в сиропе. Фабрицио стоял наготове с теркой и пармезаном, чтобы в нужный момент посыпать первое сыром. Разговор коснулся любви и после ухода мальчиков оживился. Часов в десять несколько ударов грома сотрясли дом. Уходить в такую погоду было немыслимо. Фабрицио мог бы отвезти его на машине, но, к несчастью, ее не успели починить: задний мост не в порядке. Ну да ничего страшного, в доме есть комната для гостей — прелесть какая уютная. Она сама ее обставила. Заварить ему ромашку или мяту? Может, он примет таблетку бромурала? Они увидятся утром, за завтраком. А до этого, часиков в восемь, Фабрицио — он уже предупрежден — принесет ему в комнату чашечку черного кофе. Ему что-нибудь нужно? Ванная направо, выключатель слева. И спасибо, что он зашел, лиха беда начало, она надеется часто видеть его в доме. Спасибо, еще раз спасибо, good-bye, спокойной ночи.