– Садись! – грубо бросил Гузь, приоткрывая дверцу.
Не дожидаясь повторного, может быть – более вежливого приглашения, барышня полезла на заднее сиденье.
– Ты по работе или просто так прогуливаешься?
– Нашел дуру!
– Тебе известно, кто я такой? – спросил капитан и незаметно включил диктофон.
– А то как же!
– Тем лучше… Маруху знаешь?
– Не-а!
– Это тот тип, с котором ты резвилась в тот вечер, когда с моста сбросили одного моего знакомого…
– Так бы сразу и сказал…
– Давай колись!
– Чего?
– Рассказывай, что видела, что слышала.
– Они на «копейке» были.
– А, может, все же, на «тройке» или на «пятерке»?
– Может… Я в машинах не очень разбираюсь. Только так клиент сказал: смотри, мол, модные пацыки, и на такой кляче…
– Серьезные ребята?
– А ты как думал? Полный фарш… Цепуры[8] по сто грамм, «гайки»[9], прикид[10] недешевый. Глаз у меня наметан – полгода за бугром пахала.
– В какой ипостаси, если не секрет?
– А то ты не догадываешься!
– Понял… Узнать сможешь?
– Кого?
– Ну этих, крутяков…
– Да. Мы их лица фарами осветили. Случайно. Когда из-под моста выезжали.
– А пострадавшего?
– Тоже…
– Какой он из себя?
– А то вы Шкворня не знаете?
– Вау! Ты была с ним знакома?
– Еще как… Бандиты – наши первые клиенты.
– А Боча случайно в тот день по мосту не пробегал?
– Валерчик? Нет…
– А, может, он, того, находился в салоне автомобиля?
– Нет. Те все были приезжими.
– Точно?
– Точно. И на тачке с львовскими номерами…
– Об этом тоже клиент сказал?
– Нет. Сама видела. 16–32 ЛВ.
– Ну и память у тебя!
– Не обижаюсь…
– Ладно, гуляй… Вспомнишь еще что-то – позвони ноль-два. Гузь моя фамилия.
– Знаю. Я свободна?
– Пока да.
Глава 10. Ты мне – я тебе
В центре города Гузь отпустил Белого с автомобилем на все четыре стороны и, оккупировав свободную кабинку переговорного пункта, достал свой разбухший от записей блокнот. Наконец нашел в нем то, что искал, и принялся накручивать диск таксофона.
– Алло… Мне Павла Ивановича…
– Слушаю.
– Капитан Гузь.
– Знаю такого.
– Дело есть.
– Говори.
– Не по телефону.
– Ты где?
– На переговорном.
– Лады. Через пять минут буду…
Капитан повесил трубку и углубился в размышления.
Лиза говорила чистую правду – сомнений быть не могло. Патруль дорожной милиции еще несколько дней тому назад обнаружил «жигули» первой модели с номерами 16–32 ЛВ на пустыре за Брестской улицей; с тех пор тачка находилась на штрафплощадке. Конечно же машина числилась в розыске, ее угнали аж под Равой-Русской…[11]
Но…
Но что-то в рассказе лесбиянки было не так…
Что? Что?
Стоп! Почему люди, утопившие Шкворня, не стали преследовать «фольксваген» Марухи? Иномарка выехала на трассу в самый неподходящий момент и осветила их лица. Если это киллеры – они просто обязаны убрать свидетелей! Но не убрали… Почему? Да потому что были уверены: никто их искать не станет… Дело забрало КГБ. Значит…
По стеклу постучали.
– Ты что там, заснул? – рявкнул снаружи здоровенный детина в длиннющем темном пальто.
– Извините, – виновато пробормотал Юрий, покидая кабинку.
«Значит, надо быть начеку, и если Карпуша тоже влез в это дерьмо – лучше не сообщать ему о своих подозрениях… Но как узнать, в курсах он или нет? Ладно, разберемся по ходу следствия…»
Павел вошел в переговорный пункт и, оглядевшись по сторонам, незаметным жестом показал Гузю, мол, дуй вправо. Там, за административными помещениями, был еще один выход, о котором знали немногие.
«Карпов не хочет, чтобы нас видели вместе, – лихорадочно размышлял капитан, следуя по длинному коридору. – Такое поведение может иметь только два объяснения: либо за ним следят, либо майор тоже каким-то образом причастен к лавине смертей, обрушившейся на наш городишко. Если он «шифруется» по первой причине – мы союзники, если по второй – лучше не рисковать и не раскрывать карты…»
Оказавшись с тыльной стороны переговорного пункта, капитан спустился вниз по крутому склону и присел на одинокую скамью у входа в городской парк. Вскоре рядом с ним примостился Карпов.