Выбрать главу

Однако – момент был почувствован верно, евреи из-за границы настойчиво хлопотали о допуске их в Россию и были поддержаны ходатайствами из самого Петербурга, из Риги, из Малороссии: что местная торговля «тем не мало подкрепляемая была, что как всему прочему иностранному купечеству, так и Жидам свободное в Малой России торгов отправление дозволяемо было»[87].

Вполне склонясь к этим ходатайствам, но всё ещё опасаясь за свою православную репутацию, императрица была вынуждена… прибегнуть к конспирации! Она придумала, в обход своих же законов, поручить нескольким еврейским купцам колонизацию недавно завоёванной и всё ещё пустынной Новороссии, а сосредоточить руководство делом в Риге, однако тщательно скрывая их национальность, во всех документах называть этих евреев «новороссийскими купцами». На самом же деле приглашённые евреи, осевши в Риге, «занимались здесь своим обычным торговым промыслом». Кроме того и действительно «Екатерина пользовалась каждым случаем, чтобы водворить евреев в Новороссию, лишь бы это не сопровождалось чрезмерной официальной оглаской», принимала туда евреев из Литвы, Польши, из числа турецких пленных и беженцев от гайдамаков[88].

А тем временем подошёл 1772 год, первый раздел Польши, в который Россия возвратила себе Белоруссию – и с массовым 100-тысячным еврейским населением. От этого года надо датировать первое значительное историческое скрещение еврейской и русской судьбы.

Въезд евреев в польские земли стал более заметен с XI века; князья, затем короли брали под своё покровительство «всяких деятельных предприимчивых выходцев» из Западной Европы. Евреи брались под королевскую защиту и получали привилегии не раз (в XIII в. от Болеслава Благочестивого, в XIV от Казимира Великого, в XVI от Сигизмунда I и от Стефана Батория), хотя это иногда перемежалось с притеснениями (в XV при Владиславе Ягелло и при Александре Казимировиче, в том веке было и два еврейских погрома в Кракове). В XVI веке в ряде польских городов было введено гетто, отчасти и для безопасности самих евреев. Постоянную враждебность еврейство испытывало от католического духовенства. Но общий баланс жизни в Польше был, очевидно, евреям благоприятен, ибо «в первой половине 16-го века еврейское население в Польше значительно возросло благодаря иммиграции». Теперь евреи «приняли широкое участие в сельском хозяйстве помещиков, развив занятия арендою… между прочим, винных промыслов»[89].

Поскольку остатки Киевского княжества после разорения татарами вошли с XIV в. в Литовское княжество, затем стало быть и в объединённое Польско-литовское государство, – «из Подолии и Волыни евреи стали медленно проникать и на Украину» – Киевщину, Полтавщину и Черниговщину. Этот процесс ускорился, когда по Люблинской унии (1569) обширная часть Украины перешла непосредственно к Польше. Основное население там было – православное крестьянство, долго имевшее вольности и свободное от податей. Теперь началась интенсивная колонизация Украины польскою шляхтой, и при содействии евреев. «Казаков прикрепили к земле и обязали к барщине и даням… Католики-помещики обременяли православных хлопов разнообразными налогами и повинностями, и в этой эксплуатации на долю евреев выпала печальная роль», они «брали у панов на откуп «пропинацию», то есть право выделки и продажи водки», и другие отрасли хозяйства. «Арендатор-еврей, становясь на место пана, получал, – конечно, лишь в известной мере, – ту власть над крестьянином, которая принадлежала землевладельцу, и так как еврей-арендатор… старался извлечь из крестьянина возможно больший доход, то злоба крестьянина… направлялась и на католика-пана, и на еврея-арендатора. И вот почему, когда в 1648 г. разразилось страшное восстание казаков под предводительством Хмельницкого, евреи, наравне с поляками, пали жертвой», погибли десятки тысяч евреев[90].

Евреи, «привлекаемые в Украину естественными её богатствами и польскими магнатами, колонизовавшими страну, заняли видное место в хозяйственной её жизни… Служа интересам землевладельцев и правительства… евреи навлекли на себя ненависть населения»[91]. Н. И. Костомаров добавляет к этому, что евреи «арендовали не только различные отрасли помещичьего хозяйства (поляков), но также и православные церкви, налагали пошлины на крещение младенцев»[92].

После восстания, по Белоцерковскому договору (1651) «евреям было возвращено право водворяться по всей Украине… «Жиды, как прежде, были обывателями и арендаторами в имениях его королевской милости и в имениях шляхты, так и теперь должны быть»[93].

«К восемнадцатому столетию винное дело стало почти главным занятием евреев». – «Этот промысел часто создавал столкновения между евреем и мужиком, этим бесправным «хлопом», который шёл в шинок не от достатка, а от крайней бедности и горя»[94].

Среди ограничений, которые временами накладывались на польское еврейство настояниями католической церкви, был запрет иметь христианскую прислугу. Но если по отношению к полякам это выполнялось, то из соседней России от рекрутских наборов и казённых податей текло немало русских беглецов, в Польше они были бесправны. И можно было слышать в прениях екатерининской Комиссии об Уложении (1767-68), что в Польше «Жиды по нескольку русских беглецов имеют у себя в услужении»[95].

Однако, экономически живо общаясь с окружающим населением, еврейство Польши за пять веков пребывания там не впустило в себя внешнего влияния. Ступали и ступали века послесредневекового развития Европы – польское еврейство оставалось комом в себе, всё более несовременным образованием. Польское еврейство состояло не разрозненным, но с прочной внутренней организацией. (А как тут не сказать, что эти условия – ещё и до середины XIX века сохранённые потом в России – были, от самого начала еврейской диаспоры, наиблагоприятнейшими для религиозного и национального сохранения евреев.) Всей еврейской жизнью управляли местные кагалы, выросшие из самых недр еврейской жизни, и раввины. В Польше кагал был посредником между еврейством с одной стороны и властями и магистратами с другой, собирал подати для короны и за то поддерживался властями. Кагал и вёл сборы на еврейские общественные нужды, устанавливал правила для торговли и ремёсел: перекупка имущества, взятие откупа или аренды могли происходить только с разрешения кагала. Кагальные старшины имели и карательную власть над еврейским населением. Суд еврея с евреем мог вершиться только в системе кагальной, а проигравший в нагольном суде не мог подать апелляцию в государственный суд, иначе подвергался херему (религиозному проклятию и отчуждению от общины). «Демократические принципы, лежавшие в основе кагала, были рано попраны олигархией…», – однако пишет либеральный историк Ю. И. Гессен. – «Кагал нередко становился даже поперёк пути народного развития». «Простолюдины не имели фактически доступа в органы общественного самоуправления. Кагальные старшины и раввины, ревниво оберегая свою власть… держали народную массу вдали от себя». «Раввин, пользуясь самостоятельностью при разрешении религиозных вопросов, находился в прочих делах в зависимости от кагала, бравшего его на службу». С другой стороны, «без подписи раввина катальные постановления не имели силы». – «Кагалы, не пользуясь авторитетом в народе, поддерживает своё господство благодаря именно содействию правительства»[96].

вернуться

87

Ю. Гессен*, т. 1, с. 19.

вернуться

88

Там же, с. 20-21.

вернуться

89

Ю. Гессен, т. 1, с. 22-27.

вернуться

90

Там же, с. 32.

вернуться

91

ЕЭ, т. 15, с. 645.

вернуться

92

ЕЭ, т. 9, с. 788.

вернуться

93

Ю. Гессен, т. l, с. 35.

вернуться

94

S. M. Dubnow, p. 265; Джеймс Паркс. Евреи среди народов: Обзор причин антисемитизма. Париж:YMCA-Press, 1932, с. 154.

вернуться

95

С. М. Соловьёв, кн. XIV, с. 108.

вернуться

96

Ю. Гессен, т. 1, с. 30-31, 37, 43.