А всего за несколько недель до моего приезда Авлаки из своего укрытия в Шабве обрушился на мусульманские страны, сотрудничающие с американскими военными, заявив, что «вина падет на солдата, исполняющего приказ… продающего свою веру за пару долларов»[5].
Этот аргумент сильно повлиял на майора армии США Нидаля Хасана, уже состоявшего в электронной переписке с Авлаки.
Авлаки сказал мне, что джихад допускает страдание и смерть гражданского населения. Цель оправдывает средства. Я возразил, зная, что отчасти именно открытость моих взглядов и привлекала Авлаки, готового отстаивать свою позицию, основанную на чтении Корана и Хадиса.
Пару месяцев назад молодой человек из группы Мехдара поехал в соседнюю область и, подорвав себя как шахид[6], убил четырех южнокорейских туристов.
— Теперь он в раю, — сказал мне за ужином один из его друзей. Осталось неясным, какова роль в этом теракте Мехдара, однако решимость его бойцы показали не только на словах.
Я сказал Авлаки, что поддерживаю нападения на военные объекты, но не хочу и не буду помогать ни в чем, что направлено против гражданских. Я не хотел пичкать Европу оборудованием для изготовления бомб, в конечном итоге ведущим к гибели гражданского населения.
— Значит, ты не согласен с моджахедами? — спросил Авлаки.
— В этом мы бы разошлись.
Еще я заметил, что Авлаки был зол на США. Ему казалось, что там его преследовали как мусульманина. В Сан-Диего его задержали, хотя без предъявления официального обвинения, за использование услуг проституток[7]. Его терзало унижение: ФБР оскорбительными намеками дало понять, что от имама Авлаки такого поведения не ожидали.
Во время нашего разговора в ранние утренние часы Авлаки сильно занимали женщины. Добровольная изоляция лишила Авлаки общения с обеими женами. Первую он знал с детства, поженились они еще подростками. Позже он взял вторую жену, на момент свадьбы ей не было двадцати. Но, сказал он мне, ему нужна женщина, готовая понять и разделить с ним жертвенную жизнь джихадиста.
— Может, ты подыщешь мне кого-то на Западе, белую обращенную сестру, — предложил он.
О женитьбе на женщине из Европы он заговаривал уже во второй раз, и я понял, что это серьезно. Дело было непростое и опасное. Но я знал, что многим женщинам Авлаки казался даром Аллаха.
Были и другие просьбы. Он попросил меня «найти братьев для борьбы за дело джихада и получить из Европы деньги и кое-какое оборудование».
Он также хотел, чтобы я вербовал боевиков, готовых для прохождения подготовки приехать в Йемен, а «потом вернуться домой и начать джихад в Европе или Америке». Для какой именно подготовки и чего именно от них ждали, он не уточнил. Однако за время нашего двухчасового разговора у меня сложилось впечатление, что Авлаки хотел развернуть в Европе и США кампанию террористических атак.
Утром Авлаки уехал: по соображениям безопасности или потому, что у него были назначены встречи — мне не сказали. Вместо него я некоторое время провел с Абдуллой Мехдаром, вождем племени, встретившим меня прошлой ночью. Я не мог не восхищаться этим достойным человеком, его безоговорочной верностью Авлаки. Он не интересовался борьбой «Аль-Каиды» в Сомали или Афганистане, но хотел, чтобы Йемен стал исламским государством, живущим по законам шариата. Он так истово верил, что прослезился, когда молодой боец, произнося молитву, упомянул об обетованном рае.
Я подумал, что у этих людей может быть искаженное представление о мире, но они не лицемеры. Их верность и вера просты и сильны.
Я торопился с отъездом: наш самолет вылетал из Саны в Европу вечером, а сколько времени займет поездка до аэропорта? Фадия вышла с женской половины, и мы засобирались в дорогу.
Едва распахнулись заповедные ворота, как я понял, что у нашего арендованного автомобиля проколота шина, что после гонки по горам было вовсе неудивительно.
Выбежал Абдулла и помог мне поставить запаску. В его глазах вновь стояли слезы: казалось, он почувствовал надвигающуюся опасность.
— Если нам не суждено свидеться снова, встретимся в раю, — сказал он, и слезы потекли по его щекам.
Моджахеды проводили нас до главной дороги и попрощались с нами. Мы вышли из кокона.
Я знал, что в трех западных столицах люди с нетерпением ждали от меня подробного отчета о часах, проведенных в обществе Анвара аль-Авлаки. Мне необходимо было как можно быстрее выбираться в Сану и из Йемена.
Глава вторая
Банды, девушки, бог
1976 год — 1997 год
6
подорвав себя как шахид. Четыре южнокорейских туриста были убиты взрывом, устроенным террористом-смертником в Хадрамауте 15 марта 2009 года, «False Foundation? AQAP, Tribes and Ungoverned Spaces in Yemen», Combating Terrorism Center at West Point, October 2011.
7
за использование услуг проституток. Chitra Ragavan, «The Imam’s Very Curious Story»,