МакГрегор не собирался дать ему так легко отделаться
- Ну? – раздался снизу его отрывистый, от сдержанного беспокойства голос. – И чего ты добился своей выходкой?
Кое-чего очень важного, если Джулиан всё понял правильно. Но он не был готов объявлять об этом с балкона. Они всё скоро узнают.
Следующие три четверти часа Джулиан был очень занят. Ему требовалось кое-что осмотреть и кое-кого допросить. Он не успел закончить эти дела, как позвонили к обеду. Для обеда было поздно – уже полшестого. Маркеза сказала, что после всех треволнений этого дня никому не стоит утруждать себя переодеванием.
Все собрались в гостиной – кроме Франчески, которая вряд ли появилась бы и за столом. Гримани стоял у окна, вытянувшись как струна и сложив руки за спиной. Джулиан подозревал, что комиссарио ждёт, когда из деревни вернётся Занетти с ордером. Флетчер и Сент-Карр заняли другое окно и с деланной непринуждённостью беседовали о крикете. Карло задумчиво опирался о каминную полку. МакГрегор ходил перед камином. Беатриче и де ла Марк тихо говорили о чём-то в углу. Из музыкальной комнаты доносилась соната Скарлатти[91], которую играл маэстро Донати.
Джулиан подошёл к богато украшенному родовому древу Мальвецци с золотыми яблоками, отмечавшими имена покойных и здравствующих членов семьи. Он разыскал Лодовико – родился в 1765 году, в 1790 женился на Изотте Марини. Один сын – Ринальдо, рождён в 1795 году. Второй брак – в 1817 году на Беатриче де Гонкур, детей нет…
- Синьор комиссарио! – поспешно вошёл Занетти и передал Гримани какую-то официальную бумагу. Гримани пробежал её глазами и сказал:
- Отлично. Приведите Валериано.
Занетти исчез и вернулся минуту спустя с Валериано и четырьмя жандармами. Валериано был бледен и вял. Когда Гримани сообщил певцу, что отныне он под арестом и будет содержаться в деревенской тюрьме, откуда позже будет перемещён в миланскую темницу Санта-Маргерита, он будто не слушал.
Внезапно вперед выступил Джулиан.
- Синьор комиссарио, я хотел бы просить о милости от имени узника.
- Мне не нужны просьбы от милости от моего имени, синьор Кестрель, - сказал Валериано с натужной вежливостью.
Джулиан сделал вид, что не слышит.
- Я хотел бы попросить Валериано спеть для нас ещё раз, прежде чем он будет заключён в тюрьму.
- Это смешно, - сказал Гримани.
- Это не смешно, - в дверях музыкальной комнаты появился Донати, опиравшийся на руку Себастьяно. – Это проявление большой доброты к певцу – быть может, самой большой, которую вы можете позволить.
- Мне не нужна эта доброта, - сказал Валериано. – Я не хочу петь.
- Подумайте, - настаивал Джулиан. – Возможно, это ваша последняя возможность не только спеть для слушателей, но спеть вовсе, - он повернулся к Гримани. – Я не думаю, что в Санта-Маргерите узникам позволяют петь?
- Конечно нет, - подтвердил Гримани. – Если узники буду петь, они смогут обмениваться сообщениями через свои песни.
Валериано был потрясён.
«Он был готов к бесчестью, тюрьме и смерти, - подумал Джулиан, - но не к тому, что у него отберут его дар и утешение всей жизни».
Наконец, он тихо спросил:
- Если вы согласны, синьор комиссарио, я бы хотел спеть в последний раз.
Гримани раздражённо закатил глаза.
- Хорошо. Одну песню.
Джулиан предложил Донати опереться на его руку и провёл композитора в музыкальную.
- Маэстро, - прошептал он, усаживая того за инструмент, - сыграйте «Che farò».
Донати не стал задавать вопросов. Он сыграл вступление к знаменитой арии для кастратов – плачу Орфея над телом его возлюбленной Эвридики. Гости почтительно проследовали в музыкальную. Валериано всё ещё окружали стражи. Он начал:
Зазвучала мелодия, изысканно нежная и мучительная, умоляющая землю и Небеса дать ответ на то, ответа чему нет.
Дверь, ведущая в Мраморный зал, открылась. Там стояла Франческа и смотрела как Валериано поёт. На ней было плохо сидевшее чёрное платье – Джулиан вспомнил, что оно принадлежало Беатриче. Лицо Франчески было белым и измождённым, а глаза выражали чувства куда яснее любых слов. Как ты можешь произносить такие слова? Как ты смеешь петь о любви?
Франческа продолжала смотреть. Голос Валериано задрожал.
Он закрыл лицо руками и заплакал.
91
Доменико Скарлатти (1685-1757) – итальянский композитор, один из основоположников фортепианной музыки.