- Я бы хотел задать ему несколько вопросов.
- Я уверена, он будет счастлив рассказать вам всё, что вы хотите. Вы приедете в Каза-Мальвецци завтра? Скажем – в полдень? Я вас представлю. И, конечно, вы захотите встретиться с маэстро Донати. Он также живёт у меня.
Джулиан бросил на неё быстрый взгляд.
- Почему?
- После смерти Лодовико он уехал в Павию. Когда расследование поручили комиссарио Гримани я поняла, что он захочет расспросить маэстро, так что послала курьера в Павию и пригласила маэстро в Каза-Мальвецци. Мне показалось верным сделать это, раз ему придётся переживать мучительные воспоминания ради моего мужа, – на её губах играла улыбка. – И я знаю, что без него расследование не продвинется. А так я всегда знаю, насколько продвинулся комиссарио Гримани.
- Маркеза, для меня честь служить вам, но в царстве изобретательности вам не нужен помощник.
- Я кое-что знаю о людях, – она пожала плечами. – И всё.
Джулиан чихнул.
- Salut[26].
- Спасибо. Где маркез Ринальдо, и когда он должен вернуться?
- Я не посвящена в его планы. Мы живём разными жизнями. У него своё крыло в Каза-Мальвецци, у меня своё, а когда он путешествует, он не говорит, куда едет и когда вернётся. Я думаю, он приедет, когда узнает, что смерть его отца была убийством.
- А маркеза Франческа?
- Она живёт в Венеции с Валериано. Вы хотите расспросить и её?
- И её, и Валериано. Могут ли они согласиться приехать, если вы их пригласите?
- Я думаю, что могут. У меня всегда были хорошие отношения с Франческой. Конечно, Ринальдо будет в ярости, но сейчас его здесь нет, так что это нам не помешает.
Джулиан снова чихнул.
- Salut. Надеюсь, вы не простудились?
Джулиан кисло улыбнулся.
- Мой друг МакГрегор был бы счастлив, узнав, что его предостережение сбылось, и я заболел, путешествуя в столь ужасную погоду. Это бы почти утешило его за то, что меня не унёс потоп.
- Я не знала, что английские денди простужаются. Я думала, что для вас это слишком неэлегантно.
- О, мы очень хрупкое племя. Красавчик Браммел, наш святой покровитель, однажды простыл, когда ночевал в одной комнате с вымокшим незнакомцем.
- Я надеюсь, болезнь не помешает вам приехать завтра.
- Маркеза, обещаю вам, что остановить меня сможет разве что чума.
Глава 11
Когда Джулиан вернулся в трактир, было уже около двух часов ночи, но он знал, что не уснёт, пока не сверится с картой северной Италии. В свете маленькой лампадки на оливковом масле, он разыскал на плане озеро Комо. Другое озеро, Маджиоре, что лежало к западу от Комо, простиралось с севера на юг и служило частью границы между Ломбардией и Пьемонтом. Бельгират располагался на западном, пьемонтском берегу.
Быстрее всего добраться до виллы на Комо из Бельгирата можно было на лодке, через озеро Маджиоре, и продолжить путь по суше. Джулиан решил, что такое путешествие займёт семь-восемь часов в одну сторону. Чтобы добраться до озера, найти Лодовико в беседке, убить его и вернуться назад, маркезе потребовалось бы не меньше пятнадцати часов. Нет сомнений, что дама её положения – не говоря уже о красоте – не могла бесследно пропасть на пятнадцать часов так, чтобы никто не обратил внимания. По крайней мере, слуги не могли не знать, что госпожа куда-то уезжала. Да и мыслимо ли, чтобы элегантная и изысканная женщина в одиночку скакала по пустым ночным дорогам, постоянно рискуя наткнуться на таможенников или разбойников?
Убедившись в своих предположения, Джулиан отложил карту и отправился в постель. Но стоило ему потушить свет и лечь, как его снова принялись осаждать вопросы. Почему возвращаясь из Турина домой, маркеза так отклонилась от прямого пути? Если она бежала от пьемонстких мятежников, то почему не пересекла озеро Маджиоре, чтобы оказаться в австрийской части Италии? Наконец, даже если предположить, что она хотела ехать из Бельгирата на виллу одна, не могла ли она подкупить или соблазнить какого-нибудь мужчину, что помог бы ей совершить преступление?
Как Кестрелю не хотелось обратного, он не мог оставить маркезу вне подозрений. Смерть мужа сделала её очень богатой. Конечно, будучи женой Лодовико, она жила в роскоши, но должна была просить у него каждый грош, а миланская знать известна скупостью во всём, кроме демонстрации своего богатства. Такая женщина, как маркеза – умная, образованная, жившая при просвещённом правлении французов – могла восстать против господства высокомерного мужа. Не могла ли её благодарность и уважение к Лодовико оказаться ложными?