- Могу я спросить, почему вы оставались в Турине всё время, пока шла революция, если считали её самой скучной и неуместной?
Взгляд де ла Марка затуманили воспоминания.
- У меня была особая причина оставаться, но я уже не припомню, кто это была.
- Вы можете вспомнить что-нибудь о ней?
- Друг мой, можете ли вы вспомнить каждую женщину, за которой ухаживали четыре или пять лет назад?
- Если бы ради неё я не испугался революции, то, полагаю, что вспомнил бы.
- Какой у вас упорядоченный ум! Я в замешательстве.
- В Турине вы встречались с маркезой Мальвецци?
- Она была в Турине? Тогда я мог видеть её… Ла Беатриче[41] сложно не заметить… но тогда я, к сожалению, не имел чести был близко с ней знакомым.
Джулиан невесело улыбнулся.
- Стоит ли мне спрашивать, в какую игру вы играете?
- Определённо, нет, - с улыбкой ответил де ла Марка. – И вы так и не ответили мне по поводу пари.
Джулиан откинулся на спинку.
- Три тысячи франков, если я найду Орфео, но пожалею об этом. Это не очень чёткое условие. Откуда вы узнаете, пожалею я или нет?
- Я пойму это. Так что – пари?
- Пари, - поскольку ни у кого не было с собой книжки, они просто пожали руки.
На виллу они возвращались в странно дружеском молчании. Стремительно наступала ночь – горы на дальнем берегу уже казались чёрными на фоне неба. Терраса виллы была оазисом света, а движущиеся там силуэты походили на фигуры из волшебного фонаря.
На террасе де ла Марк немедленно отправился к маркезе. Джулиан покорно разыскал МакГрегора, что сидел у балюстрады и наблюдал за работой ночного рыбака. Тот наклонялся через борт своей лодки, ловко гарпунил рыбу, как только та оказывалась на поверхности, ослеплённая фонарём на носу.
- Мы могли бы попробовать так же порыбачить ночью, если хотите, - предложил Джулиан. – Это местное развлечение.
- Мне больше нравятся удочки, - ответил доктор, - а эти фокусы с гарпуном – хороший способ окунуться в озеро. Но у него ловкая рука.
Из открытых окон музыкальной донеслось пение. Это был basso cantante – лёгкий, лирический бас – под аккомпанемент пианино. Голос был молодой, ещё несовершенный, но многообещающий:
- Я знаю, эту мелодию! – воскликнул МакГрегор. – Это из какой-то опыты про Фигаро.
- «Севильский цирюльник», - подтвердил Джулиан. – Это часть дуэта Фигаро и графа Альмавивы.
Этот обмен репликами услышал Донати.
- Это поёт Себастьяно, - объяснил он. – Этим дуэтом он тренирует голос.
- Жаль, что среди нас нет тенора, - сказал Карло.
- Нет, насколько мы знаем, - промурлыкал де ла Марк.
- Что вы хотите сказать? – потребовал объяснений Гримани.
- То, мой дорогой комиссарио, - вкрадчиво отозвался де ла Марк, - что наш друг Орфео может быть где угодно.
- Che invenzione, che invenzione prelibata! – пел Себастьяно.
- О чём это он? – шёпотом спросил доктор у Джулиана.
- Какая идея, какая чудесная идея…
Ночной воздух похолодал, и компания отправилась внутрь. Джулиан сумел предложить руку маркезе.
- Я заметила, как вы беседовали с месье де ла Марком, - сказала она.
- Да, мы познакомились поближе. Скажите, не видели ли вы его в Турине зимой 1821-го – особенно прямо перед восстанием?
- А он сказал, что был в Турине? – задумалась она, - Нет, я не помню, чтобы встречала его. Но тогда мы ещё не были хорошо знакомы.
- Да, он упоминал об этом.
Маркеза внимательно посмотрела Джулиану в лицо.
- Вы не верите ему?
- Маркеза, - легко ответил Джулиан, - сейчас я повсюду вижу соперников.
Она улыбнулась и взмахнула веером, отгоняя комаров.
- Если месье де ла Марк был в Турине в марте 1821-го, он не мог быть здесь и убить моего мужа.
- Вы подозреваете его?
- А вы?
Они встретились взглядами, но промолчали.
- Даже если он был в Пьемонте, - наконец, сказал Джулиан, - он мог пересечь границу Ломбардии и совершить убийство.
- Кто угодно мог её пересечь.
- Да, маркеза, - твёрдо ответил он.
- Конечно, это легче сделать из Бельгирата, чем из Турина. Кто-нибудь мог бы переплыть озеро Маджиоре и выбраться на берег в каком-нибудь уединённом месте.
- Но де ла Марка не было в Бельгирате. Или был?
Она остановилась перед лестницей, что вела к дверям виллы и посмотрела на него смеющимися глазами. В свете ламп её волосы отливали золотом.
- Я не заметила.
«Она хочет, чтобы я подозревал её? – задумался Джулиан. – Или просто хочет знать, подозреваю ли уже? Или пытается отвлечь меня от кого-то ещё?»
Он устал от этих поддразниваний – сперва от де ла Марка, теперь от неё. Эти двое с наслаждением дёргают льва за хвост, но издёвки маркезы причиняли боль.
41
В устной речи на севере Италии иногда ставят определённый артикль перед личным именем, чтобы подчеркнуть, что речь идёт «именно об том обладателе этого имени, которого мы оба знаем», то есть «Ла Беатриче» – это нечто вроде неформального «та самая Беатриче», «наша Беатриче».