- Я не знаю даже, зачем вы сюда приезжали, - ответил Гримани.
Было решено, что все останутся на завтрашний праздник и разъедутся на следующий день после него.
- Вынужден признать, этот визит меня разочаровал, - вздохнул де ла Марк. – Хотя каждый из вас был очаровательной компанией, но когда ждёшь драмы и пугающих откровений…
- Вы очень молчаливы, синьор Кестрель, - заметила хозяйка.
- У меня есть мысль, маркеза. Синьор комиссарио, вы не сможете обратиться на Боу-стрит, пока не получите одобрение из Милана – а быть может, из Вены. Это может занять дни или недели, в течение которых вы не сможете выехать в Англию. Но я могу написать Питеру Вэнсу, моему другу с Боу-стрит, и попросить оказать мне услугу – навести справки об Орфео неофициально. Это ускорит ваше расследование, когда вы окажетесь в Лондоне, а вы никак не превысите полномочия, ведь ни вы, ни я не в ответе за то, чем занимается Боу-стрит.
Гримани подумал над этим.
- Это разумный план, - признал он. – Очень хорошо, напишите этому Вэнсу. Но не упоминайте моё имя. Этот запрос должен быть личным и неофициальным.
Флетчер толкнул Сент-Карра – тот как раз теребил свой шейный платок, который начал завязывать вычурным бантом, с тех пор, как Джулиан сказал, что требуется мужество, дабы носить одежду, которую другие могут счесть женственной. Наставник и его подопечный поднялись и собрались уходить. Джулиан и МакГрегор предложили выйти с ними в сад и запереть за гостями ворота.
- Я не буду прощаться, - сказал Флетчер, когда они были у ворот, - потому что надеюсь увидеть вас завтра на празднике.
- Быть может, стоит потом поехать в Милан? – спросил Сент-Карр. – Или в Англию, что помочь ищейкам в поисках Орфео?
- Если плоды расследования в Англии будут стоит больше выеденного яйца, я очень удивлюсь.
- Тогда зачем ты предложил написать Вэнсу? – удивился МакГрегор.
- Потому что, если расследование в Англии начнут, его лучше закончить как можно быстрее, - Джулиан посмотрел на озерную гладь, в которой отражались золотые лодочные фонари и серебряные звёзды. – Если разгадка этого убийства и есть на этом свете, то она здесь.
Глава 21
Следующим утром флотилия лодок, украшенная лентами и гирляндами, привезла маркезу, её гостей и слуг на праздник в Соладжио. Даже МакГрегор нашёл в себе силы участвовать, преодолев отвращение к католическим обрядам. Чудесный день, настолько ясный, что даже на горных вершинах почти не было тумана, привлёк людей с берегов всего озера и даже из более далёких мест – Бергамо, Брешии и Милана. Гавань была полна лодок, так что обитатели виллы Мальвецци едва нашли, где причалить, хотя подеста был на пирсе и отчаянно убеждал людей расступиться.
Оказавшись на твёрдой земле, гости влились в толпу, что валила к церкви. Много молодых женщин несло корзины, украшенные лентами и шёлковыми цветами – внутри были пирожки с мясом, битая птица, пирожные, вино и даже живые кролики. Всё это расставят в церкви, дабы прихожане могли восхититься, а потом поучаствовать в торгах.
- Все ждут, что вы купите одну из них, - прошептала маркеза Джулиану, когда они шли рука об руку. – И не поскупитесь, ведь англичане считаются богачами.
- А я могу потом отдать эту корзину беднякам или та юная леди, что подготовила её, сочтёт это пренебрежением?
- Это будет очень благородный жест, а пренебрежительным девушка это сочтёт только, если влюблена в вас.
- А ваша корзина здесь есть? – с улыбкой спросил он.
- Нет, только Нины, - она обернулась назад, где Нина счастливо шагала под руку с Брокером, неся маленькую изящную корзинку, украшенную небесно-голубой лентой и серебряным кружевом.
- Мне позабочусь, чтобы Брокер исполнил свой долг, - заверил спутницу Джулиан.
У церкви Кестрель мельком увидел Флетчера, вытягивающего шею и проталкивающегося то в одном направлении, то в другом. Джулиан решил, что он потерял Сент-Карра и явно не в первый и не последний раз за сегодня.
Компания маркезы зашла в церковь. Та преобразилась – аскетичные колонны были сверху донизу убраны в красное камчатое полотно, а под сводами развесили гирлянды и картины из жизни святой девы. Алтарь Пелагии был едва виден за цветами, свечами и украшениями из золотой бумаги. В проходах стояли корзины разных размеров. Нина поставила свою среди них, любовно расправив на ней голубое покрывало и поправив концы лент.
В движущейся и глазеющей вокруг толпе за спинами у гостей маркезы началось какое-то волнение. Там появилась Роза из «Соловья», что прокладывала себе путь вперёд. Она выглядела соблазнительно – чёрные волосы были заколоты серебряными шпильками, а багряно-золотой корсаж приподнимал великолепные груди, отчего те воинственно вздымались вверх и вперёд. Она остановилась перед Брокером, её губы раскрылись, а глаза обольстительно загорелись[60].
60
Забавно, что Розу, дочь трактирщицы, в обоих случаях описывают словами, которые применимы также и к еде – при встрече с Джулианом у «Соловья» употреблялось «mouth-watering» («аппетитная», буквально – «от которой слюнки текут»), а сейчас – «luscious» (среди прочих, имеющее значения «сочная», «сладкая», «приторная»).