Старый Арч покачал головой, ни капли не смутившись.
— Нет, — сказал он и вновь, чуть более сдержанно, заговорил со мной: — Так вот, когда Фрэзерам случалось схватить на своих землях Гранта, они обыкновенно давали ему выбор: лишиться правого глаза или двух пальцев правой руки. Так или иначе, он уже не смог бы пустить в них стрелу.
Арч медленно потер покалеченную руку о бедро, выпрямляя ее, будто его призрачные пальцы тянулись к поющей тетиве, тосковали по ее прикосновению. Потом мужчина потряс головой, как будто отгоняя видение, и сжал ладонь в кулак. Он повернулся ко мне.
— Вы же не собирались отхватить Кристи пару пальцев, миссис Фрэзер?
— Нет, — ответила я ошарашенно. — Конечно, нет. Он же не думает…
Арч пожал плечами, кустистые белые брови подскочили к редеющим волосам.
— Точно не скажу, но он, кажись, очень тревожится о том, что его будут резать.
— Хмм, — протянула я. Нужно будет поговорить с Томом Кристи.
Джейми поднялся, чтобы идти, и я рефлекторно последовала за ним, отряхивая по пути юбки и стараясь вытряхнуть из головы картину — пригвожденная к земле рука совсем молодого парня и летящий вниз топор.
— Значит, ты говоришь, в Гленхельме больше нет Фрэзеров? — задумчиво спросил Джейми, глядя на мистера Бага. — Лесли, племянник, он был наследником Бобби Фрэзера, так ведь?
— Да, был.
Трубка мистера Бага потухла. Он перевернул ее и аккуратно постучал чашей о край крыльца, выбивая остатки табака.
— Их убили вместе, не так ли? Я помню, отец однажды об этом рассказывал. Их нашли в ручье с пробитыми головами.
Арч Баг моргнул, глядя на него, и лениво прикрыл глаза, как ящерица на солнце.
— Ну, видишь ли, Хэмиш, — проговорил он, — лук, он как хорошая жена, да? Он знает своего хозяина и отвечает на его прикосновение. А вот топор… — Арч покачал головой. — Топор как шлюха. Его может использовать всякий, притом любой рукой.
Он дунул в трубку, чтобы очистить от пепла, и, протерев чашу платком, бережно засунул ее под одежду левой рукой. Он широко улыбнулся, обнажив острые и пожелтевшие от табака края зубов.
— Иди с богом, Sheumais mac Brian[60].
Позднее на той же неделе я отправилась в хижину Кристи, чтобы снять швы с руки Тома и рассказать об эфире. Его сын, Алан, был в саду и точил нож о точильный камень с ножным приводом. Он улыбнулся и молча кивнул мне — визг от заточки все равно заглушил бы наши голоса.
Возможно, именно эти звуки пробудили дурные предчувствия в Томе Кристи, подумалось мне секундой позже.
— Я решил, что оставлю свою правую руку такой, какая она есть, — заявил он категорично, когда я разрезала и вытащила последнюю нитку.
Я отложила ножницы и молча уставилась на него.
— Почему?
На его щеках проступил блеклый румянец, и он поднялся, задрав подбородок и глядя поверх моего плеча, чтобы не встречаться со мной взглядом.
— Я молился об этом и пришел к выводу, что если эта немощь послана мне Господом, то будет неправильно пытаться что-то изменить.
Я подавила сильное желание тут же сказать: «Чушь и предрассудки!» — но это стоило мне немалых усилий.
— Присядьте, — сказала я, глубоко вдохнув. — И скажите мне, если вас не затруднит, почему вы думаете, что Господь желает, чтобы вы жили с изувеченной рукой.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде смешались удивление и возмущение,
— Почему… Не мое это дело рассуждать о воле Господа!
— О, вот как? — мягко переспросила я. — А я думала, это именно то, чем вы занимались в прошлое воскресенье. Или это не вы вопрошали, о чем это Он думал, позволив всем этим католикам множиться и процветать, подобно многоветвистому дереву?
Блеклый румянец стал не таким уж и блеклым.
— Уверен, что вы поняли меня превратно, мистрис Фрэзер. — Он еще сильнее выпрямил спину, так что стал даже немного отклоняться назад. — Как бы там ни было, ваша помощь мне не понадобится.
— Потому что я католичка? — спросила я, облокачиваясь на спинку стула и складывая руки на коленях перед собой. — Может, вы думаете, что я воспользуюсь вашей беспомощностью и тайком крещу вас по римскому обряду?
— Я крещен как положено! — огрызнулся он. — И буду благодарен, если вы оставите свои папистские взгляды при себе.
— У нас с папой договоренность, — сказала я, отвечая на его взгляд таким же невозмутимым взглядом. — Я не выпускаю буллы по вопросам веры, а он не проводит операции. Теперь по поводу вашей руки…