Старшая из сестер Альдона, учившаяся в виленской женской гимназии, приезжая в Дзержиново на летние каникулы, также старалась, чем могла, помочь маме, беря на себя времяпровождение младших братьев и сестер. Особенно сердечные отношения у нее были как раз с Феликсом Дзержинским, который обожал свою сестру. «Я сам помню из времен своего детства эти минуты невыносимого блаженства, когда, например, положив голову на колени Альдоны, я слушал по вечерам шум леса, кваканье лягушек, призывной крик дергача и смотрел на звезды, которые так мерцали, точно были живые искорки… Сейчас ко мне возвращаются воспоминания моего детства, минуты подлинного счастья, когда природа так меня поглощала, что я почти не чувствовал своего существа, а чувствовал себя частицей этой природы, связанной с ней органически, будто я сам был облаком, деревом, птицей»[123]. Помогала с детьми, хотя и в гораздо меньшей степени, и вторая из старших сестер, Ядвига[124].
Основная же нагрузка выпала на мать Феликса Дзержинского — Елену Игнатьевну. Она много работала по дому, стараясь содержать детей в чистоте и порядке. Сама обшивала всю семью. «Мама в этой скромной обстановке умела создавать нормальные условия жизни и дать каждому ребенку все необходимое для его духовного развития… Оставшись без мужа, она целыми днями была на ногах, работая по дому, и являлась примером трудолюбия для нас, детей»[125].
При этом Елена Дзержинская не забывала и о духовном воспитании детей. Она много читала своим детям, особенно стихи польских авторов, которые очень любила. Чаще всего — Мицкевича и Словацкого. «По вечерам она собирала детвору за круглым столом, и начинались задушевные беседы, интересные игры, обсуждали события дня, читали стихи Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Марии Конопницкой, пели песни польских повстанцев», — писала в своей книге С. В. Дзержинская[126]. У Феликса была хорошая память, поэтому в четыре года он уже декларировал наизусть отрывки из поэмы «Пан Тадеуш» Мицкевича, стихи Словацкого, рассказывал сказки и басни[127].
Рассказы Елены Дзержинской шли и о недавнем историческом прошлом, об участи и судьбах поляков и Польши в Российской империи. «Я помню вечера в нашей маленькой усадьбе, когда мать при свете лампы рассказывала, а за окном шумел лес, как она рассказывала о преследованиях униатов[128], о том, как в костелах заставляли петь молитвы по-русски на том основании, что эти католики были белорусами; помню ее рассказы о том, какие контрибуции налагались на население, каким образом оно подвергалось преследованиям, как его донимали налогами, и т. д. и т. п.»[129]. Эти рассказы, а также сама обстановка семьи, пострадавшей от преследований российских властей, способствовали формированию в молодом Феликсе радикальных антироссийских, антирусских настроений. Позднее, в 1922 г. он вспоминал: «Будучи еще мальчиком, я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей»[130]. Впрочем, подобные мечты переполняли многих поляков того времени.
Благодаря матери Феликс Дзержинский и его братья и сестры также познакомились и с лучшими произведениями польских композиторов — Ф. Шопена, М. Огинского, а также с музыкой Бетховена и других авторов. Не случайны поэтому слова Феликса Дзержинского о своей матери, или, как он ее любовно называл, «матусе»: «Я благословляю свою жизнь и чувствую в себе и нашу мать, и все человечество. Они дали мне силы стойко переносить все страдания. Мама наша бессмертна в нас, Она дала мне душу, вложила в нее любовь, расширила мое сердце и поселилась в нем навсегда»[131].
Детство Феликса Дзержинского, несмотря на стесненность материальных средств в его семье, было наполнено теплом и светом. Спустя годы он вспоминал родное Дзержиново как время безмятежного счастья и единения с природой, наполненного многими летними забавами для детей разного возраста.
В походах в лес и на реку принимали участие не только представители семейства Дзержинских, но и крестьянские дети из Петриловичей. Житель этой деревни И. А. Трубиш впоследствии вспоминал, что Феликс любил играть с деревенскими сверстниками, купался с ними в реке, ловил рыбу, раков. Подравшись, никогда не жаловался родителям, вновь приходя к друзьям. «Бегал быстро, плавал здорово, нырял, любил печеную картошку»[132].
124
125
127
128
Литовская епархия Российской Православной Церкви была учреждена в 1839 году, когда в Полоцке на соборе униатских епископов Полоцкой и Витебской епархий было принято решение о воссоединении с православной церковью. Границы епархии включали Виленскую и Гродненскую губернии. Первым епископом Литовским стал бывший униатский епископ Иосиф (Семашко).