– Я видел всех, много времени проводил в павильонах… Монро, Боуг, Хепберн, Брандо, Спенсер Трейси… тогда они все там работали. Я чувствовал себя как в раю. Однажды я лег на газон, чтобы заглянуть под юбку Лане Тернер…
Джек старался всех называть по имени – от бедных уборщиков до исполнительных директоров, и его слова неизменно сопровождала улыбка.
Теперь он смог позволить себе жилье получше – маленькую квартирку над гаражом, которую снимал пополам с парнем по имени Роджер Андерсон. Роджер тоже работал в МГМ, рассыльным. Как и Джек, мечтал стать новым Брандо и после школы перебрался в Лос-Анджелес, надеясь сколотить состояние в Голливуде. Квартира была ужасная – круглосуточное хлопанье дверей гаража сводило жильцов с ума, сквозь пол проникал тошнотворный запах бензина. Приходилось держать окна открытыми даже в холодные лос-анджелесские ночи.
Поскольку Джек получал стабильную зарплату, то рискнул попросить у Маси взаймы, пообещав непременно вернуть долг. Он хотел купить машину. Общественный транспорт в Южной Калифорнии тогда, как и теперь, оставлял желать лучшего. Мася поняла – Джек не вернется домой – и выслала ему четыреста долларов. Он пошел и купил подержанный «Студебеккер».
Джек обожал свою машину и ездил на ней повсюду, даже на ипподром. Однажды после скачек он вышел на парковку… и обнаружил – автомобиля нет. Это явилось горьким свидетельством: Голливуд – не только город мечты, суровой реальности в нем тоже хватает.
В МГМ Джек легко поладил с другими служащими, но ему не терпелось уйти из отдела мультипликации и стать актером. Одну из самых невероятных историй распространял сам Джек о том, как получил свой шанс. Он утверждал, что поднимался на лифте в офис, и там же оказался почтенный продюсер Джо Пастернак («Дестри снова в седле», «Летние гастроли», «Великий Карузо» и т. д.). Он посмотрел на симпатичное лицо Джека и напрямую спросил, хочет ли тот сниматься. Молодой человек ответил «нет»[7]. Впоследствии Джек утверждал, что просто растерялся – собирался сказать «да», но не успел опомниться, как Пастернак вышел из лифта. Билл Ханна, один из главных аниматоров в отделе мультипликации, питал симпатию к Джеку, поэтому выслушал его рассказ и засмеялся, когда узнал ответ Джека. Ханна открыл ему один важный факт голливудской жизни: никогда нельзя говорить «нет», что бы тебе ни предлагали. К счастью, Пастернак не обратил внимания на отказ (или просто не расслышал), и в мае 1956 года Джек отправился на кинопробы.
И с треском провалился.
Он получил неплохой отзыв – режиссер признал: Джек симпатичен, у него потрясающая улыбка, атлетическое сложение, невероятные, гипнотизирующие карие глаза. Но недостатки перевешивали. Во-первых, отсутствие опыта. В МГМ не считали школьные спектакли хорошим опытом, если только речь не шла о юной блондинке, мечтавшей стать актрисой. Во-вторых, монотонный голос с явным джерсийским акцентом. Джеку настоятельно посоветовали брать уроки сценической речи и актерского мастерства и пообещали пригласить еще раз на пробы через полгода.
Потерпев фиаско, Джек впал в уныние. Ханна пожалел его и познакомил со своим другом, Джо Флинном, начинающим характерным актером. Ради заработка тот открыл небольшую школу сценического мастерства, соперничавшую с десятками других студий на Голливудском бульваре. В то время в Голливуде актерских студий было не меньше, чем кофеен. Во многие молодые актеры ходили, пользуясь пособием для демобилизованных. Тучный, острый на язык Флинн в конце концов регулярно начал появляться на экране в амплуа безымянных персонажей, снимался в десятках телевизионных комедий и достиг крупного успеха в 1962 году, когда вышел сериал «Флот Макхэйла». У него было много учеников, и Ханна договорился о прослушивании Джека.
В первую очередь Флинн велел юноше ничего не делать с акцентом, ведь благодаря ему Джек выделялся среди прочих юнцов с безупречной дикцией. Голос Джека замирал к концу каждой фразы, словно глох мотор, но Флинна это не смущало. Он заметил и еще кое-что. Взгляд молодого джерсийца акцентировал слова – парень поднимал и опускал брови. Флинн нечасто встречал такое выразительное лицо. Оно было харизматично и привлекательно – этому невозможно научить в школе актерского мастерства.
«Кажется, я осознал силу своей улыбки в пять или шесть лет, – вспоминал Джек. – Правда, я всю жизнь думал, когда смотрел на себя в зеркало: «Лучше не улыбайся, иначе будешь похож на пьяного хомяка».
7
Историй такого рода в Голливуде полно. Самая знаменитая гласит, как Лана Тернер сидела и пила содовую в знаменитой аптеке Шваба, и там ее «открыл» издатель «Голливуд репортер», впечатленный ее «качествами», то есть обтягивающим свитером. Джек всегда уверял – разговор в лифте на самом деле состоялся.