Жертву унесли с поля боя двое соратников, а остальные игроки сели, стали подтягивать гольфы и размышлять о смысле жизни. Я подумал, что настал момент вытащить Таппи из этой abattoir[154], перепрыгнул через канат и прошлепал к тому месту, где сидел мой незадачливый друг. Вид у него был такой, будто его пропустили через соковыжималку, а в глазах, едва видных сквозь слой гэмпширской земли, покрывавшей лицо, светился странный затаенный огонь. Грязь коростой покрывала его с ног до головы, и было понятно, что обычной ванной тут не обойдешься. Чтобы Таппи снова мог занять свое место в цивилизованном обществе, его следовало отдать в химическую чистку, хотя на самом деле вопрос спорный – может, проще было бы выкинуть его на свалку.
– Таппи, старина, – сказал я.
– А?
– Тебе телеграмма.
– А?
– У меня телеграмма, которую принесли после того, как ты ушел из дома.
– А?
Я потыкал в него наконечником трости, и он, кажется, вернулся к жизни.
– Осторожней, осел. Что ты делаешь? – сказал он, едва ворочая языком. – На мне живого места нет. Что за чушь ты несешь?
– Тебе телеграмма. Наверное, что-то важное.
Он пренебрежительно фыркнул:
– Думаешь, у меня есть время читать телеграммы?
– А если это что-то срочное? Вот, прочти.
Я сунул руку в карман, но телеграммы там не оказалось. Не понимаю, как я мог так опростоволоситься. Скорее всего, переодеваясь, я оставил ее в другом пиджаке.
– О Господи! Забыл ее дома!
– Не важно.
– А по-моему, очень важно. Думаю, тебе непременно надо ее прочитать. И немедленно. Я бы на твоем месте распрощался с этой командой головорезов и помчался домой.
Таппи нахмурился. Во всяком случае, короста у него на лбу пришла в движение, будто под ней что-то пошевелилось.
– Ты, кажется, вообразил, – сказал он, – что я могу улизнуть с поля на глазах у нее? Господи Боже мой! А кроме того, – продолжал он спокойным, размеренным тоном, – нет на земле силы, которая заставила бы меня уйти, пока я не вышибу дух из этого рыжего громилы. Ты заметил, что он все время на меня набрасывается, даже если мяч у кого-то другого?
– Разве это не по правилам?
– Конечно, нет. Ну ничего, Берти, сейчас я на нем отыграюсь. С меня довольно. Пришло время показать, на что я способен.
– Послушай, Таппи, я довольно плохо представляю себе правила этой игры, – сказал я. – Например, ты имеешь право его укусить?
– Попробую. Посмотрим, что получится. Вообще-то мысль неплохая, – сказал Таппи, заметно приободрившись.
В это время вернулись парни, уносившие тело, и война вновь разгорелась по всему фронту.
Немного отдохнуть или, если хотите, посидеть сложа руки – лучшее средство, чтобы освежить потерявшего товарный вид спортсмена. И после короткой передышки безобразная бойня на поле возобновилась с удвоенной силой, так что было на что посмотреть. И душой команды теперь стал Таппи.
Понимаете, если встречаешься с человеком за обедом, на скачках, гостишь с ним вместе у друзей в загородных домах, невозможно себе представить, какие глубины в нем кроются. Спроси меня кто-нибудь до сегодняшнего дня, я бы сказал, что Таппи Глоссоп, в общем, человек мирный, с тигром, обитающим в джунглях, у него нет ничего общего. И вот сейчас на моих глазах он как дикий зверь метался туда-сюда, извергая из ноздрей пламя и наводя ужас на окружающих.
Да, можете мне поверить, именно так. Вдохновленный тем, что судья то ли исповедовал принцип «живи и дай жить другим», то ли не прочистил свисток, забитый грязью, и поэтому взирал на игру с отрешенным спокойствием, Таппи пустился во все тяжкие. Даже мне, не имеющему понятия о тонкостях этой игры, было ясно, что если парни из Хокли-на-Местоне хотят выиграть, они должны как можно скорее устранить Таппи. И я скажу, они старались изо всех сил, причем особенно усердствовал рыжий. Но Таппи оказался крепким орешком. Каждый раз, когда отчаянный соперник валил его в грязь и усаживался ему на голову, он, поднимаясь с земли, обретал удесятеренные силы. Дошло до того, что падать начал рыжий верзила.
Не могу точно описать, как это случилось, потому что стало смеркаться и лег довольно густой туман, только вижу – мчится со всех ног рыжий и в ус не дует, как вдруг откуда ни возьмись Таппи. Он будто несется по воздуху и вцепляется рыжему в шею. Они сшибаются так, что искры летят, и несколько минут спустя рыжего, прыгающего на одной ноге – видно, вывихнул лодыжку, – уводят его друзья.