С этой публикой Эрик не общался, но отнюдь не потому, что был снобом. С ними ему было просто неинтересно. Да и вообще, годы в школе и на службе в Бирме приучили его к тому, что труд в одиночестве значительно привлекательнее, чем бесплодная болтовня с людьми, придерживающимися весьма высокого мнения о своих умственных способностях. Спорить с ними, аргументировать свою точку зрения Эрик считал излишним, неплодотворным и скучным занятием.
В Париже у него была близкая родственница - сестра матери Нелли Лимузин, которая жила здесь с начала 1920-х годов со своим гражданским мужем Юджином Эдамом. Это была довольно странная пара, начиная с того, что она не зарегистрировала свой брак, так как считала это предрассудком. Эдам, обладавший крупным наследством, на которое они с супругой вполне прилично существовали во Франции, придерживался социалистических взглядов и был известным и страстным эсперантистом, то есть сторонником создания единого мирового языка эсперанто и руководителем организации эсперантистов, изучавших этот язык и общавшихся на нем.
Впрочем, организация носила странное название: Всемирная ассоциация ненационалистов. Юджин сотрудничал также с Рабочей эсперантистической ассоциацией, в которой значительным влиянием обладали коммунисты. Правда, после того как Юджин побывал в СССР, его симпатии к коммунистам охладели, но увлечение эсперанто осталось. Основным тезисом выступлений Эдама являлось утверждение, что национализм и войны исчезнут, когда все человечество заговорит на одном языке. Тогда, мол, само собой ликвидируется проклятие Вавилонской башни, разделившей людей на враждовавшие между собой нации, и наступит рай земной. В основном из-за нежных чувств к Юджину, который даже в домашней обстановке разговаривал только на эсперанто, Нелли тоже овладела этим искусственным языком и участвовала в его пропаганде, хотя и не очень активно.
Блэр лишь изредка навещал своих родных, хотя тетя Нелли испытывала к нему симпатию и была всегда готова помочь деньгами. Впрочем, этой возможностью племянник не воспользовался ни разу. Кроме того, тетя Нелли была женщиной начитанной, независимой, стремилась вовлечь Эрика в дискуссию о новейших литературных явлениях196. Однако и в этом Эрик оставался верным себе и обычно отделывался общими фразами. Он тогда не пристрастился еще к чтению современной литературы. Это произошло несколько позже, когда лондонские литературные журналы начали заказывать ему рецензии и обзоры, а художественные произведения стали базой для его рас-суждений о современном мире и его пороках.
Примирившись с тем, что племянник не желает пользоваться ее финансовой поддержкой, Нелли пыталась уговорить его заняться каким-нибудь полезным делом. Она знала о его любви к природе, растениям и насекомым и уговаривала его попробовать силы в садоводстве, делая это не слишком педагогично: «Конечно, семена должны стоить каких-то денег; удобрения и инструменты тоже, -писала она Эрику в одном из писем, - но я надеюсь, что ты сможешь занять их или украсть»197.
К эсперантистскому движению, которое в то время всячески поддерживалось компартиями и отчасти ими финансировалось, а следовательно, и к супругу тети Нелли Эрик испытывал определенную симпатию, но относился к ним осторожно. Эрик предполагал, что вслед за эсперанто могут возникнуть другие варианты международных языков, не исключал, что когда-нибудь, в отдаленном будущем, будет единый международный язык, в основу положат один из наиболее распространенных современных языков, в результате чего начнутся свары между сторонниками той или иной ориентации198. А Блэр не хотел быть вовлеченным в эти дрязги. Здесь Оруэлл оказался неправ: единственный искусственный язык вскоре умер, поскольку Сталин счел его орудием шпионов и диверсантов, после чего компартии перестали поддерживать эсперантистов. Серьезных попыток создать новый международный язык предпринято не было.
2. Начало профессиональной публицистики
Эрик был решительно настроен заняться писательским ремеслом. Позже он постарался откровенно назвать четыре мотива, которые способствовали этому твердому решению:
«1. Чистый эгоизм... Жажда выглядеть умнее, желание, чтобы о тебе говорили, помнили после смерти, стремление превзойти тех взрослых, которые унижали тебя в детстве... Огромные массы человеческих существ в общем не самолюбивы... Но среди них всегда есть меньшинство одаренных, упрямых людей, которые полны решимости прожить собственные жизни до конца, и писатели принадлежат именно к этому типу. Я бы сказал, что серьезные писатели в целом более тщеславны и эгоцентричны, чем журналисты. Хотя и менее заинтересованы в деньгах.
198
Вопросу о бесперспективности создания единого международного языка в значительной степени была посвящена важная статья Оруэлла «Политика и английский язык»: Orwell G. Politics and the English Language. // Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 4. P. 127-140.