Четыре произведения Гуго ван дер Гуса, хранящиеся в Национальной галерее Шотландии, еще раз свидетельствуют о своеобразии таланта мастера, стоявшего несколько особняком в истории нидерландского искусства.
Коллекция фламандской живописи включает две работы Питера Пауля Рубенса (1577-1640): раннюю, около 1618 года, изображающую голову св. Амвросия, – этюд к картине, хранящейся в Вене, – и большую композицию «Пир Ирода», по-рубенсовски эмоциональную и яркую.
Картиной на сюжет легенды о св. Себастьяне и двумя портретами представлен Антонис Ван Дейк (1599-1641). Оба портрета написаны в 1623-1627 годах, во время пребывания художника в Италии.
Однако «Портрет семьи Ломеллини», исполненный в густых коричневых тонах, позволяет уже предугадать элегантный стиль поздних произведений Ван Дейка.
Очень хороши в Национальной галерее три работы Франса Гальса (ок. 1580-1666), особенно два портрета, мужской и женский, исполненные в обычной для зрелых работ Гальса манере, широким, свободным мазком. Палитра их сведена всего лишь к нескольким краскам – черной, белой, желтоватой и красноватой. Глядя на них, нельзя не думать о том, какой свежестью восприятия натуры обладал этот талантливый голландский художник и как многообразна была для него натура. Имена людей, изображенных Гальсом в этих портретах, неизвестны, но, как все портреты его кисти, они на редкость выразительны. Болезненность и неуверенность читаются в лице голландского бюргера, стоящего подбоченясь, в позе, характерной для заказного, репрезентативного портрета. В женском, парном к предыдущему, портрете Гальс сумел передать так хорошо удававшуюся ему подвижность черт лица. В чуть насмешливом выражении серых глаз, вырезе ноздрей, в рисунке губ, готовых засмеяться, есть что-то по-гальсовски дерзкое и подкупающе живое.
Галерея имеет одно полотно Вермеера Дельфтского (1632 1675) «Христос у Марфы и Марии». Исполненное около 1654 года, оно считается, возможно, самым ранним из произведений этого своеобразного художника и по характеру исполнения отличается от традиционного типа его работ. Светотеневые контрасты придают некоторую драматическую напряженность всей сцене. Сказывается увлечение молодого художника искусством Караваджо, как известно, имевшего последователей и в Голландии. Рассеянный свет, который обычно заполняет интерьеры, так любовно изображаемые Вермеером Дельфтским, появится в его полотнах лишь позднее. Но ощущение спокойствия и тишины, всегда сопутствующее его жанровым сценам, здесь уже присутствует. Долгое время, однако, имя Вермеера Дельфтского с этой картиной не связывали. Лишь в начале XX века, после снятия потемневших слоев лака, на полотне обнаружена подпись художника. Национальная галерея получила картину в подарок и называет ее среди важнейших своих шедевров, что вполне понятно, если учесть, что в мире насчитывается крайне ограниченное число работ, принадлежащих кисти Вермеера Дельфтского.
Пять полотен Рембрандта (1606-1669), которые можно увидеть в нескольких залах галереи, относятся к различным годам его творческого пути.
1634 годом датируют «Портрет молодой женщины». Парный к нему «Портрет молодого человека с кружевным воротником» хранится в Эрмитаже. Портрет был написан на заказ еще в то время, когда счастье и слава сопутствовали молодому художнику. По своей композиции, по тому вниманию, которое уделено фактуре, он еще близок к традиционному типу женского портрета, процветавшего в Голландии в первой половине XVII века. Нельзя не любоваться мастерством, с которым переданы и мягкость пушистых волос, обрамляющих чуть рыхлое лицо, и сложный
Рембрандт ван Рейн. Автопортрет
Рембрандт ван Рейн. Женщина в постели
лабиринт узоров плотного кружевного воротника, и как бы излучающие свет жемчужные нити. Но особенно привлекает внимание то, как художник сумел передать разницу между подвижной фактурой волос, лица и поверхностью тканей и украшении. Уже этому, раннему портрету присуща такая жизненная трепетность, что, если поместить рядом с ним пусть даже первоклассный портрет кисти маленьких голландцев, отличие от работ современников Рембрандта будет очевидным.
К 1650 году относится маленькая композиция на библейский сюжет, традиционно называемая «Самуил и Анна», хотя имеет место и иная трактовка сюжета. Полотна Рембрандта вообще трудно поддаются описанию. Нужно смотреть непосредственно на картину, чтобы увидеть, как слушает сосредоточенно-задумчивая старая женщина слова, которые усердно произносит светловолосый мальчик. Нужно стоять непосредственно перед полотном, чтобы почувствовать большую человеческую значимость персонажей картины, понять в них мудрость старости и нежную хрупкость детства. Сюжет отступает при этом на задний план.
Таких же сосредоточенных размышлений требует «Автопортрет» Рембрандта, подписанный и датированный 1657 годом, один из многочисленных его автопортретов, еще одна грань его раздумий о жизни, полотно исключительной выразительности и большого мастерства исполнения. Но это мастерство осознаешь потом; вначале же кажется, что не существует ни творящей чудеса светотени, ни цвета, как бы излучающего свет, ни сильных и поразительно разнообразных мазков кисти. Все кажется само собой разумеющимся. Так же как в других поздних работах Рембрандта, зритель просто остается один на один с человеком, глядящим на него с полотна.
Упомянутые три произведения Рембрандта и еще один небольшой этюд мужской головы принадлежат коллекции герцога Сезерленда. Собственностью Национальной галереи является лишь одна, великолепная картина Рембрандта, сюжет которой и дата написания до сих пор остаются спорными. В последних каталогах 15* картина значится как «Женщина в постели». Раньше считалось, что полотно изображает Хендрикье Стоффельс, верную подругу Рембрандта. Однако нынче предполагают, что, может быть, здесь представлена Гертье Дирке, няня его сына Титуса. Нечеткая дата, обозначенная на полотне, позволяет отнести его к 1640-м годам. Обращает на себя внимание некоторое сходство картины с хранящейся в Эрмитаже «Данаей» Рембрандта. Эдинбургское полотно, на котором изображена женщина, отодвигающая тяжелый полог, так же как «Даная», как бы излучает сияние, а лицо женщины, немного удивленное и некрасивое, светится радостным ожиданием. Здесь важны не столько портретные черты, сколько настроение, созданное волшебной кистью художника и наполняющее волнением сердце зрителя.
Экспозиция французской живописи в Национальной галерее Шотландии начинается произведениями главы французского классицизма XVII столетия Никола Пуссена (1594-1665). Отдельный зал занимает его знаменитая серия картин, посвященных семи таинствам, то есть важнейшим обрядам христианской церкви. Величественные, монументальные полотна потемнели от времени, их цветовой строй несколько нарушился, но тем не менее они оставляют большое впечатление.
Эдинбургская серия Таинств, исполненная с 1644 по 1648 год в Риме, является второй по счету серией картин художника на эту тему. Для своего времени они были новшеством. Тема, выбранная Пуссеном, встречалась в произведениях художников северных стран, но была необычной для юга Европы. К тому же впервые каждому из таинств было посвящено отдельное полотно, тогда как до Пуссена все сцены таинств объединяли в одной композиции. Мастерски исполненные произведения были высоко оценены современниками. Друг Пуссена, Шантелу, один из государственных деятелей Франции, заказал копию прославленных полотен. Пуссен не захотел повторяться. В 1640-е годы он уже остро и отчетливо осознает, что работы 1630-х годов не отвечают его новым, грандиозным замыслам. Так возникла вторая серия полотен, сильно отличающаяся от первой, исполненная в «высоком стиле», как его именовали современники Пуссена.