2. Имперская политика после Юстиниана
Среди современных историков[510] господствует мнение, что смерть Юстиниана и восшествие на императорский престол его племянника Юстина II (565) отмечены возвратом к политике богословского компромисса, подобного зинонову и анастасиеву; как новый император, так и его жена София—племянница Феодоры—были «хорошо расположены к монофизитскому богословию». Этот взгляд основывается прежде всего на сообщении Иоанна Эфесского, «умеренного» монофизита, «Церковная История» которого является одним из главных источников изучения этого периода. Иоанн вообще испытывал к Империи большую преданность и лояльность, и потому понятно, что все свои надежды он возлагал на возможность перемен в имперской политике при Юстине II. Однако этот же Иоанн признает, что патриархи столицы, сначала Иоанн Схоластик, а затем Евтихий, были стойкими халкидонитами; их он и порицает за возобновление антимонофизитских гонений.
Иоанн Эфесский сообщает—на основании только слухов, как сам честно сознается, — что императрица София в молодости причащалась у монофизитов и тайно вовлекла своего мужа в эту же незаконную сакраментальную практику[511]. Однако, согласно тому же историку, и Юстин и София должны были для получения императорского престола быть официально халкидонитами. Признание Иоанна, что невозможно стать императором, не признав Халкидонский собор, знаменательно и отражает положение в Константинополе в 565г.
Действительно, для тех, кто стоял в столице у власти, было немыслимо возвращение к положению, господствовавшему до 518г. при Зиноне и Анастасии. Как мы уже видели, Юстин I установил ежегодное торжественное богослужение 16 июля в память о Халкидонском соборе[512]. Кроме того, для Юстина II не могло даже существовать вопроса об отмене постановлений Пятого собора 553г., которые подтверждали Халкидонский собор, и тем более нельзя было вычеркнуть упоминание о нем из преамбулы юстинианова Кодекса. Таким образом, существовало формальное и не имевшее обратной силы государственное утверждение Халкидонского собора; отсюда более понятна радость Иоанна Эфесского и других монофизитов, когда они увидели, что Юстин, несмотря на это официальное положение, продолжает политику примирения и диалога.
Возможность «тайного» монофизитства Юстина и Софии особенно неправдоподобна потому, что нам доступна информация о тесных личных и политических узах, связывавших нового императора и патриарха Иоанна Схоластика, который, возможно, и содействовал воцарению Юстина[513].
Несмотря на некоторую неумелость во внешней политике, отмеченной возобновлением войны с Персией, царствование Юстина II (565—574) до своего трагического конца (сумасшествия императора) было отмечено особым покровительством искусствам, строительству и определенной заботой о религиозных делах не только на Востоке, но и на Западе[514], В своем отношении к монофизитству новое правительство и церковное управление могло позволить себе вести примирительную политику именно потому, что признание халкидонской веры как официальной уже само собой подразумевалось и было публично закреплено законом, поэтому не было нужды определенно об этом говорить в особых соглашениях с отколовшимися. Эта ясность официальной позиции объясняет и ту уверенность, с которой делались предложения диалога (не боясь неожиданных оборотов ни со стороны халкидонитов, ни папского Запада), а также суровость реакции правительства на упорство монофизитов.
После низложения и ареста патриарха Евтихия за его отказ признать ересь афтартодокетизма, патриарший престол еще при Юстиниане занял ученый правовед из Антиохии Иоанн Схоластик (565—577). Он, таким образом, обрел свое положение в условиях весьма двусмысленных. Хорошо знакомый с дворцовыми интригами и дипломатией, он сумел избежать формального признания афтартодокетизма до смерти Юстиниана в ноябре 565г. Иоанн особенно знаменит своей кодификацией канонических текстов параллельно с кодификацией государственных законов, осуществленной при Юстиниане[515]. Неизбежным образом он был вовлечен в контакты с монофизитами.
Царствование Юстина II началось с нового энергичного утверждения халкидонской веры, основанного на политике, установленной при Юстиниане, о чем свидетельствуют западные авторы. Но в то же время были приняты покровительственные меры личного внимания и милости по отношению к монофизитам. Высший и уважаемый глава антихалкидонской оппозиции Александрийский патриарх Феодосии еще со времен Феодоры проживал в столице под покровительством двора. Юстин дал ему личную аудиенцию, и когда он умер в 566г., то был похоронен с большими почестями. Моральное главенство над монофизитами в столице перешло к Иоанну Эфесскому, автору хорошо известной «Церковной Истории», человеку умеренных взглядов и лично близкому ко двору[516]. Ради умиротворения консерватизма монофизитов Юстин повелел, чтобы за каждым совершением Евхаристии читался Никейский Символ Веры для доказательства того, что халкидониты не изменили древней вере Церкви[517]. Несколько вождей монофизитства, сосланных при Юстиниане, получили амнистию. Император даже предложил свою помощь по улаживанию конфликтов, существовавших между монофизитскими фракциями в вопросе тритеизма, так что Иоанн Схоластик председательствовал в дебатах по этому вопросу—редкий случай братания халкидонского патриарха с выдающимися раскольниками. Вожди раскола, включая и самого старца Якова Бар–Аддаи, были приглашены в столицу для консультаций. Хотя дебаты, состоявшиеся в 566–567гг., остались безрезультатными, император попытался примирить оппозицию посредством ряда заявлений, утверждавших, что Никео–Константинопольский Символ Веры Церкви является единственным (поскольку Халкидонский собор создал не «символ», а только «определение»), что следует избегать ссор из–за «личностей» и «слов», что в случае единения все анафематствования, включая и Севира, могут быть отменены, что постановления 553г. против «Трех Глав» отмели все настоящие христологические различия между двумя партиями и т. д.[518]
510
Ср., например: Prend. The Rise. P. 317–319; Beck H.G.//Jedin–Dolan. History. II. P. 457; Goubert P. Les successeurs de Justinien et le Monophysisme// Chalkedon. 11. P. 179–192.
511
Hist. eccl. II, 10 (ed., tr. Brooks E. W. Corpus scriptorum christianorum orientalium// Sciprotres syri. III, 2–3. Paris, 1933–35).
512
Ср.: Salaville S. La fête du concile de Chalcédoine dans le rite byzantin// Chalkedon. II. P. 667–685; см. также выше.
513
акое указание находится в «Житии» св. Симеона Столпника младшего; ср.: van den Ven P. L'accession de Jean le Scholastique au siège patriarcal de Constantinople// Byzantion. I. 1965. P. 320—352.
514
Ср.: Cameron A. The early religious policies of Justin II/ Ed. Baker D. The Orthodox Churches and the West (Studies in Church History, 13). Oxford, 1976. P. 51–67.
515
Труд Иоанна включает Собрание Канонов (Συναγωγὴ κανόνων) в 50 титулах (ed. Beneshevich V. Joannis Scholastici synagoga Ltitulorum, München, Bayer. Akad. derWiss., Abh., NF, 14, 1937: Собрание в 87 главах (ed. Pitra J. Jur. Eccl. Graecorum Historia et Monumenta. II. Romae, 1868. P. 385–405).
517
Об этой мере сообщает испанский летописец Иоанн из Биклара, который был в Константинополе в это время. Крайние монофизиты обвиняли Халкидонский собор в измене Символу Веры приписыванием Христу «двойной единосущности», тогда как в Символе говорится только, что Он единосущен Отцу.
518
Эти предложения, о которых сообщает монофизитский летописец XII века Михаил Сирин (X, 2. Ed. cit. II. P. 289—290), обычно именуются большинством историков «первым Энотиконом» Юстина П. Однако ни один из двух современных историков (Иоанн Эфесский, монофизит, и Евагрий, халкидонит) не говорят ни о каком формальном указе. Если какой–то текст и был вообще опубликован Юстином в 566—567 гг., то это был проект меморандума для переговоров, сначала в столице, затем в Каллинике (об этом см. компетентные комментарии: Cameron A. Op. cit. P. 62—64). Упоминание Михаилом того, что Юстин призывает протагонистов избегать обсуждений «слов», типично для обычной православной халкидонской позиции перед лицом монофизитского «фундаментализма». Предложение забыть о «личностях» явственно относится к возможности реабилитации старых и уважаемых монофизитских богословов, таких как Севир. Даже если строгие халкидониты, как Иоанн Схоластик, не были готовы идти так далеко, то все же предложение это было закреплено в проекте, который был результатом многих встреч между двумя партиями в первые годы царствования Юстина.