В Антиохии строгий халкидонит архиепископ Каландион отверг «Энотикон», но вскоре скомпрометировал себя политическим заговором с целью свержения Зинона и был сослан (484). Кафедру снова занял Петр Валяльщик, который не только признал «Энотикон», но стал его усердным распространителем, в частности введя в литургическое употребление Трисвятую Песнь с интерполяциями: «Святый Боже, Снятый Крепкий, Святый Бессмертный, распныйся за ны, помилуй нас». Целью его, конечно, было провозглашение теопасхизма в христологическом кирилловом смысле. К сожалению—и совершенно напрасно—введение этого песнопения Петром Валяльщиком и резкая оппозиция ему в халкидонских кругах способствовали тому, что оно превратилось в монофизитский лозунг.
Даже в Палестине, где Халкидонский собор активно поддерживался монахами, «Энотикон» был принят Мартирием Иерусалимским, и выдающиеся сторонники Халкидонского собора приветствовали объединение Церкви[398].
Историк Евагрий так описывает положение, созданное «Энотиконом»: «В эти дни Халкидонский собор и не провозглашался открыто в святейших церквах, и не отвергался всеми; каждый епископ действовал по своим убеждениям»[399]. Такая ситуация могла бы продолжаться, если бы она отражала подлинное согласие по существу христологии и последовательного толкования церковного Предания. Очевидно, что это было не так. Режим «Энотикона», поддерживавшийся императорами Зиноном (474—491) и Анастасием (491—518), привел к росту монофизитства, которое отвергало двойственность и настаивало на формальном и четком отвержении собора. В течение нескольких десятилетий — при Акакии и его преемниках—Константинопольская церковь была практически единственным восточным центром, противившимся этой тенденции. Парадоксально, но епископы столицы, естественные союзники имперской политики, одни только были в оппозиции к ней. В борьбе за Халкидон их естественными союзниками должны были быть римские папы. Однако отношения между двумя Римами были, к сожалению, разорваны из–за личного дела Акакия.
Дело это, как оно представлялось в Риме, уже описано в предыдущей главе. С 476г. старая имперская столица была под властью остоготов, и папы могли свободно противостоять власти константинопольских императоров.
В начале понтификата папы Феликса III (483—492) в Константинополь приехали римские легаты, требуя справедливости для Иоанна Талайи, незадачливого халкидонского соперника Петра Монга на александрийской кафедре. Они также имели целью поддержать дело халкидонского православия, которое, согласно полученной папой от константинопольских монахов «неусыпающих» информации, было в опасности из–за Акакия. Тем не менее политика «Энотикона» была им разъяснена патриархом. На них произвели сильное впечатление его очевидные халкидонские убеждения и полученная информация о несостоятельности требований Талайи. Вероятно, они, кроме того, были ублажены подарками и получили должное впечатление от престижа «Нового Рима». В результате они торжественно сослужили Литургию с Акакием. Конечно, это было всеми интерпретировано как принятие Римом «Энотикона».
Однако по их возвращении папа Феликс с собором семидесяти семи епископов отменил их решение и низложил Акакия по причине признания им Петра Монга, «рукоположенного еретиками»[400].
Твердое противостояние Феликса III двойственности «Энотикона» содействовало, конечно, делу халкидонского православия. Однако его преемники, особенно Геласий, требовали, чтобы константинопольские патриархи Евфимий (490–495) и Македонии (495—511), формально порвавшие с монофизитскими александрийскими архиепископами[401] и стойко боровшиеся за Халкидонский собор, также исключили Акакия из поминаний исключительно на основании низложения его Римом; это было в высшей степени оторвано от жизни и предвосхищало будущий раскол между Востоком и Западом[402]. Действительно, в глазах православных Востока Акакия нельзя было считать формально ответственным за документ, изданный императором, и общение его с Петром Монгом не могло ставиться ему в вину, поскольку оно было результатом официального признания последним Халкидонского собора. Акакия можно было обвинять в тактических ошибках, но не в ереси.
398
Ср.: Иоанн Скифопольский .Жтие св. Евфимия// Festugiere A.J., Les moines d'Orient, II. Paris, 1961. P.121–122.
400
Evagrius. Op. cit. III, 21. P.! 19; приговор собора см.: Schwartz E. Publizistische Sammlungen. P. 6–7.
401
Об Евфимии см.: Феофан. Хронография/ Ed. de Boor. P.135; о борьбе Македония против моно–физитов, особенно Филоксена Маббугского см.: HalleuxA. de. Philoxene de Mabbug. Louvain, 1963.