— Да, не трудно.
— А не ввести ли в рассказ еще маленького трубочиста? У меня есть подходящая иллюстрация — цветная гравюра. Молодая девица на ступенях церкви святой Магдалины подает милостыню маленькому трубочисту. Вот случай пустить гравюру в ход… Снег, мороз, хорошенькая барышня подает милостыню маленькому трубочисту. Представляете себе?
— Представляю.
— Вышьете по этой канве?
— Вышью. Трубочистик в порыве признательности бросается на шею миловидной барышне — как оказывается, единственной дочери графа де Линота. Он целует ее и сажей отпечатывает на щеке изящного дитяти прелестное «О», совсем кругленькое и черненькое. Он любит ее. Эдме (ее зовут Эдме) не безразлична к столь искреннему, столь непосредственному чувству… Мне кажется, сюжет «довольно трогательный.
— Да… пожалуй, у вас получится.
— Что же, тогда продолжаю… Вернувшись в роскошную квартиру на бульваре Мальзерб, Эдме впервые испытывает какое‑то отвращение к воде и мылу: ей хотелось бы сохранить на своей щеке отпечаток губ, которые ее коснулись. Между тем юный трубочист следовал за ней до самого дома и стоит в экстазе под окнами обожаемой девицы… Это подходит?
— Гм… да…
— Слушайте дальше. Наутро Эдме, лежа в белоснежной постельке, видит, как из камина появляется трубочистик. В простоте души он бросается на прелестное дитя и испещряет ее маленькими «О» из сажи, такими кругленькими — кругленькими. Я забыл вам сказать, что он удивительно красив. Графиня де Линот застает его за этим милым занятием. Она кричит, она зовет на помощь. Он настолько увлекся, что ничего не видит и не слышит.
— Но, дорогой Марто…
— Ничего не видит и не слышит… Вбегает граф. У него благородная душа дворянина. Он хватает трубочистика за штаны — за самую середку, как раз представляющуюся его глазам,'и выбрасывает за окошко.
— Но, дорогой Марто…
— Сейчас кончу… Девять месяцев спустя маленький трубочист женится на благородной девице. И весьма вовремя. Таковы последствия удачно поданной милостыни.
— Мой дорогой Марго, вы достаточно поиздевались надо мной.
— Ничуть. Кончаю. Вступив в брак с мадемуазель де Линот, маленький трубочист стал графом де Пап и разорился на скачках. Теперь он печник на улице Гетэ, на Монпарнасе. Его жена сидит в лавке и продает железные печурки по восемнадцать франков за штуку, с рассрочкой на восемь месяцев.
— Дорогой Марто, это скучно.
— Осторожнее, дражайший Ортер. Мой рассказ, в сущности, то же самое, что «Падение ангела» Ламартина или «Элоа» Альфреда де Виньи[4]. И, по совести говоря, он стоит большего, чем все ваши слезливые историйки, внушающие людям, что они добры (а они совсем не добры), что они творят добро (хотя это вовсе не так), что им легко быть благодетелями (хотя это труднее всего на свете). В моем рассказе есть мораль. Более того — он жизнерадостен и хорошо кончается. Ибо Эдме нашла в лавке на улице Гетэ счастье, которого тщетно искала бы среди развлечений и празднеств, выйди она замуж за какого‑нибудь дипломата или офицера…
Что же, решайте, дорогой редактор: берете вы «Эдме, или Удачно поданную милостыню» для «Нового века»?
— У вас такой вид, будто вы спрашиваете серьезно!
— Я и спрашиваю серьезно. Не хотите моего рассказа, — напечатаю в другом месте.
— Это где же?
— В буржуазном листке.
— Весьма сомневаюсь.
— Вот увидите![5]
4
«Падение ангела» (1838) Ламартина, «Элоа» (1824) Альфреда де Виньи — две романтические поэмы о падших ангелах.
5
Газета «Фигаро», выходящая под редакцией г — на де Роде, напечатала рассказ «Здме, или Удачно поданная милостыня». Следует добавить, что она предложила своим читателям эту вещнцу ка Новый год.