Поставив вариться борщ и залив кипятком разнотравье, я отправилась в воды Лены. До деревни было метров семьсот. Напротив меня была дикая тайга без каких-либо признаков цивилизации. Позади крепко спал товарищ. Барж, танкеров и моторных лодок не было слышно. Сердце говорило: «Ну же. Давай. Раздевайся и входи в воду», а голова твердила: «Нет, ну мало ли что. А вдруг кто-то рыбачит рядом…»
Ширь просторов не давала мне расслабиться. Я везде искала подвох. И это меня бесило. Я злилась, что не могу раствориться здесь и сейчас. Что не могу довериться течению физическому и ментальному. Что не могу принять свое тело и себя. Не могу. Мне было страшно.
Смогла я лишь наполовину. Но и это было хоть и небольшой, но победой. Я осталась в трусиках и спортивном лифчике. Медленно зашла в воду и уже только тогда сняла с себя все остальное. Я легла на спину, смотря, как медленно проплывают вдаль пористые облака. Полная тишина. Невесомость. Счастье. Лена, я здесь. С тобой. Прости, что не смогла.
Выбравшись на берег, я принялась мыться. Нет, никаких шампуней я с собой не брала. Я достала пакет с содой и кусочком дегтярного мыла. Мыло использовалось для вещей и тела, а сода – для волос. Это был максимум из чистящих средств. Посуду мы мыли песком с берега реки. Кстати, он, как выяснилось, отлично избавляет от жира, а порой даже лучше, чем любое чистящее средство из рекламы.
Солнце клонилось к закату. Проснулся Леша.
– Ну как ты?
– Да так. Кажется, все же тепловой. Отлежался, и нормально. Вроде даже температуры нет.
– Отлично. Но я тебе таблетки принесла. Сначала поешь, потом таблетки выпей. И еще я заварила тебе траву.
– Какую траву? – недоверчиво спросил Леша.
– Не знаю наверняка, – протянула я и улыбнулась. – Тут иван-чай, ромашка, мята, листья смородины. Иван-чай, кстати, из моей родной деревни, мы с бабушкой сами его ферментировали, вот этими руками. А остальное тут собрала, пока по полю шла. Так что спокойно можно пить.
Маленькое пламя от потухающего костра стойко держалось на почти дотлевшем бревне. Мы сидели в метре от огня на бывшем стволе дерева лицом к реке, попивая травяной чай из походных кружек. Редкие баржи, заполненные разной спецтехникой для северных широт, медленно проходили вдоль берега. Ветра почти не было, солнце ушло за облака, медленно, но верно приглашая на смену знойному дню прохладный вечер.
После молчаливой трапезы Леша прервал молчание:
– Наташа, мне получше уже, может, не будем время тратить? Пойдем сейчас дальше? Так прохладнее, да и не так страшно встретить медведя…
В ночь по реке
Сбор палатки и всех остальных вещей превратился в быструю рутину. Хоть существительное «рутина» звучит не так уж и весело, но прилагательное «быстрая» сводит на нет всю бытовуху в походе. Да, обыденные занятия в путешествии всегда присутствуют. Особенно в длительном пути. Собирать и разбирать палатку каждые утро и вечер, собрать все палки, отряхнуть тент, максимально плотно свернуть его и постараться запихнуть все это в узкий чехол. Закрепить на рюкзаке или убрать его в рюкзак, предварительно достав все вещи, и заново их упаковать. Помыть посуду, перелить в другой котелок готовую еду, разложить все пакеты по лодке и держать наготове черпак, ведь щели в лодке все так же добродушно принимали речную воду к нам в гости. Ноги мокнут, лодка хуже лавирует, и тут в дело идет черпак, которым усердно работаешь, доставая всю воду из казанки и отправляя ее обратно «домой».
Пять лет назад я поступала в СПбГАТИ[1] на Моховой. Я училась в десятом классе и решила попробовать поступить в театральную академию и стать актрисой. Идея была не моя – подруга попросила ее так морально поддержать, и я согласилась, обожая пробовать все новое. Для поступления необходимо было подготовить четыре выступления: басню, песню, стихотворение и прозу.
Я не планировала готовиться, но в дело вмешался счастливый случай. Подруга предложила мне поучаствовать, пока мы ехали с ней в метро, и наш оживленный разговор услышала женщина, стоящая рядом. Как только я попрощалась с подругой, она сразу же ко мне подошла, представившись актрисой театра и кино. Она была в декрете и сказала, что с удовольствием меня подготовит к поступлению, потому что ей самой было интересно. Я сразу согласилась, а учитывая, что она жила по соседству со мной на Озерках, я стала ходить к ней довольно часто.
Я так была увлечена нашими репетициями, что сама не поняла, как ноги повели меня в библиотеку, где я стала читать и изучать классическую литературу для актеров. Я начала с Константина Сергеевича Станиславского и влюбилась в его глубину. В его детализированное изучение человека, внимание к каждому шагу в становлении актера. Я работала над собой по несколько часов в день, принимая подсказки Станиславского. Но осознала, что в тот момент лавировала на волнах юношеского максимализма. Вряд ли у меня получилось бы искренне полюбить искусство в себе, ведь я любила больше себя в искусстве. Это было честно. Я не поступила, но продолжала работать над собой в творчестве и приобрела сквозь печатное слово нового учителя в лице Константина Сергеевича.
1
Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства – с 2015 года Российский государственный институт сценических искусств (РГИСИ). –