Во время странствий путешественнику не избежать участи отобедать в самых разных местах и с самыми разными людьми, но редко ему случается оказаться в настолько разношерстном обществе, чем то, что собирается в просторной столовой отеля «Шепферд» в Каире во время начала сезона и в его разгаре. Здесь ежедневно можно увидеть от двух до трех сотен человек всех чинов, национальностей и профессий, половина из которых англо-индийцы, возвращающиеся домой или отправляющиеся за границу, или иностранцы, приехавшие в Каир на зиму. Другая половина, само собой, намерена отправиться в путешествие по Нилу. Это самые разные люди: молодые и старые, хорошо и плохо одетые, образованные и неучи. Первым побуждением вновь прибывших было узнать, зачем так много людей отправляются в экспедицию, которая, мягко выражаясь, чрезвычайно утомительна и дорога, но, в целом, исключительно интересна.[69]
Две леди наняли «philae» (дом на воде) с командой из двадцати человек, среди которых было даже два официанта, и огромным пианино и отправились в Асу-Симбел. «Могу добавить, что стоимость путешествия на «philae» – еда, услуги переводчика, аренда лодки и все остальное, за исключением вина, составила около 10 фунтов в день». Путешествие оказалось долгим, приятным, но порой утомительным – были и песчаные бури, и ливни, посещение памятников и дни ожидания попутного ветра, который увлек бы их дальше на юг. Мисс Эдвардс узнала и полюбила Египет, хотя, находясь постоянно в лодке в обществе других туристов, она не сумела поближе познакомиться с коренным населением этой страны. Современный читатель не может не отметить, что автор книги – дама викторианской эпохи, не обделенная отличительными чертами своей расы, религии и социального положения. Но это всего лишь мелкие придирки, и «Тысяча миль вниз по Нилу» (1877) остается интересным произведением для всех, кто хочет когда-нибудь посетить Египет.
В Абу-Симбеле они восемнадцать дней простояли на якоре рядом с Великой пирамидой:
…как прекрасно было просыпаться каждое утро на реке у крутого берега и, даже не отрывая головы от подушки, видеть ряд огромных статуй. В лунном свете и в серых сумерках они кажутся какими-то неземными созданиями. В тиши вечера при виде их по коже бегут мурашки. Затем короткая вспышка восходящего солнца, длящаяся не более секунды, и в следующее мгновенье гора, река и небо уже погрузились в новый день, а колоссы – теперь просто колоссы – стоят безмолвно под яркими лучами солнца.
Каждое утро я просыпалась как раз в этот момент, чтобы увидеть чудо дня. Каждое утро я замечала, как монументы проделывали путь от смерти к жизни, от жизни к высеченному камню. Я почти поверила, что однажды, рано или поздно, на рассвете древние гиганты встанут и заговорят.[70]
Вернувшись в многолюдный и суетливый Луксор, путешественники стали свидетелями официального открытия гробницы, побывали на западном берегу и услышали о еще одной, неофициальной, гробнице, где, по слухам, лежала мумия и великолепные папирусы:
Теперь ни Л., ни писательница не желали становиться счастливыми обладателями египетских древностей, зато папирус занимал наши мысли. В роковой час мы выразили желание его увидеть. С этого момента все искатели мумий в округе стали смотреть на нас так, будто просто обязаны нас ограбить. Чтобы ввести их в заблуждение, мы укрывались то в одном, то в другом месте, осмотрев в Фивах все ворованные товары. Некоторые из вещиц были чрезвычайно любопытными и интересными… Части саркофагов, украшенные лепниной стены, могильные плиты имелись там в изобилии, а однажды нам показали мумию!..
Тем временем мы тщетно пытались взглянуть на тот папирус, в котором были заинтересованы местные искатели. Один араб заглядывал к нам раз или два после захода солнца и о чем-то беседовал с переводчиком, но всегда не по сути. Сначала он предлагал папирус вместе с мумией за 100 фунтов. Однако, выяснив, что мы не желаем покупать артефакт, не взглянув на него, а мумия нам и вовсе не нужна, он торговался и медлил день или два и, в конце концов, исчез. А конкурентами, как мы обнаружили впоследствии, были наши друзья. Они купили и мумию, и папирус за немыслимую цену, а затем, не в силах к концу недели сносить запах тела, утопили покойного.[71]
В течение долгого времени египтологи полагали, что этой несчастной мумией, сброшенной в воды Нила, могла быть исчезнувшая мумия Рамсеса I, которая, вероятно, была украдена из Дейр эль-Бахри и продана братьями эль-Рассул. Однако эта мумия была недавно вновь найдена в Ниагаре, США, и отправлена в музей Луксора.