113
популизм.
Но сегодня трудно найти систему, в которой не присутствовала бы добрая половина этих признаков, - что говорит либо о морфологической неопределимости явления, либо о его банальности и распространенности. Проецируя этот набор на исторический материал, мы обнаружим фашизм и у древних греков, и в Средневековье. В романе Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны» один из героев объясняет другому, что фашизм действительно существовал всегда:
Поскольку в «Новейшем Мельци» я прочел в статье про какого-то Гегеля: «Выдающ. нем. фил. пантеистической школы», я захотел справиться у Граньолы.
- Гегель не был пантеистом, а твой Мельци остолоп. Пантеистом, если уж на то пошло, можно называть Джордано Бруно. Пантеист утверждает, что бог во всем, даже в том мушином кале, который вон налип на окна. Тоже радость, понимаешь, существовать во всем. Это вроде как и не существовать. И вдобавок имей в виду - по мнению Гегеля, не господь бог, а государство должно было быть везде и во всем. Так что Гегель был фашист.
- Да он же жил сто лет назад!
- И что из этого? И Жанна д'Арк была фашисткой чистой воды. Фашисты существовали всегда. Начиная с времен. Начиная с времен господа бога. Вот возьми господа бога. Фашист тоже.
- Но ты же атеист и говоришь, будто бога нет?
- Кто это говорит? Отец Коньяссо, который ничего ни в чем не понимает? Я утверждаю, будто бог есть. К сожалению. И, к сожалению, этот бог - фашист.61
Граньола прав - обыкновенный фашизм существовал всегда, это элемент ежедневной социальной атмосферы, которой мы дышим, сквозь которую мы смотрим. Он искажает объекты, придает им чужеродный облик, утрирует образ непонятного другого, слушать и понимать которого нам неинтересно. Обычным идеологическим принципом образа врага является отсутствие у него собственной природы, мотивации, психологии.
В голливудских фильмах настоящий, пугающий враг - это обычно ксеноморф (космические жуки в «Звездном десанте» Верхувена, Чужой в одноименной тетралогии). Наглядная чужеродность, инаковость, непознаваемость репрезентируют базовую позицию ксенофобской идеологии: «Враг - это тот, чью историю ты слушать
115
не обязан» .
Постнеонацизм как модернизированный ур-фашизм уже не так груб и безобразен, он может казаться модным и «крутым». Элементы нацистской картины мира освоены и облагорожены современной массовой культурой. Например, Жан -Люк Годар говорит, что в кинематографе нижний ракурс (зрительно увеличивающий героя, ставящий его на уровень облаков) - это фашистский ракурс. Поэтому таким приемом снимают политических манипуляторов или бездумных героев боевика.
Визуальные и речевые мемы нацистской идеологии быстро реплицируются в подходящем социальном климате, и никакая цензура их не останавливает. Сегодня в сети можно найти множество сайтов с текстами немецких и итальянских нацистов. «Русский нацист» Иван Ильин - любимый философ Владимира Путина. Возрождение ультра-правых партий в европейских парламентах - давно свершившийся факт.
В документальном фильме Эрика Гандини «Видеократия» (Videocracy, 2009) в одном из эпизодов мы видим «делателя королей» итальянской телеиндустрии, который признается в любви к Муссолини и демонстрирует на своем мобильном телефоне ролик с нацистским военным гимном. Главный герой фильма - мультимиллиардер Сильвио Берлускони, телемагнат и четырежды председатель Совета министров Италии - типичный «национальный лидер», «вождь народа» и «твердая рука». Словом, узнаваемое означающее для соскучившейся по сильной власти публики.
Кадр из фильма «Видеократия» режиссера Эрика Гандини (Videocracy, 2009, Швеция, Дания, Великобритания, Финляндия)
Итак, неонацизм - это атмосферное явление: респектабельное (для принятых в элиту) и банальное (для пушечного мяса господствующей идеологии). Оно переносится во все стороны света средствами массовой информации и коммуникации, интернетом и социальными сетями. Бациллы фашизма активизируются в условиях культурного иммунодефицита, экономического неравенства, интеллектуальной ограниченности. Блокировать эти идеологические мемы невозможно, дело в большей или меньшей восприимчивости к инфекции.
В «Обыкновенном фашизме» мы имеем дело именно с таким ур-фашизмом, но механизм переноса и заражения не проясняется. В
фильме Михаила Ромма происходит идеологизация идеологии -сведение проблемы к механизмам политической пропаганды. Как любой нарратор, автор вкладывает в произведение идеологический довесок. Очевидно, что в позиции режиссера сказывается ценностная система классического советского интеллигента, «шестидесятника», в меру либерала, в меру космополита... В итоге речь идет о феномене тоталитаризма вообще, социальном расизме, ненависти к инакомыслию.