Керен прикусила губу. Пока она была замужем за Яннисом, ей часто приходилось переодеваться по его просьбе. Он говорил, что выбранные ею самой наряды «не слишком подходят для того, куда мы идем, glyko mou»[1].
— Что ты делаешь?
Почему она вздрагивает от его голоса? Ведь она старательно делала вид, будто не замечает, как он плывет к яхте… Она и сама не знала.
— Вешаю выстиранное белье.
— У тебя есть стиральная машина?!
Керен постучала по переделанному баку.
— Это и есть твоя стиральная машина?
— Да. На дне бака камни. Положи грязную одежду, добавь стиральный порошок, налей воду и поставь парус. На волнах все отлично отстирывается. Одежда выходит чистая и свежая. — С чего она вдруг разболталась? Наверное, сильно нервничает. И потом, ей хочется доказать, что его второе неожиданное появление за день ее нисколько не беспокоит.
Как можно сохранять озадаченный вид, находясь в воде? Керен была слишком хорошо знакома с таким выражением лица; обычно оно появлялось, когда она делала что-то, недоступное его пониманию.
— Разве не проще подключить обычную стиральную машину?
— Не проще. Она занимает слишком много места и потребляет слишком много электричества. Кроме того, если она сломается, в открытом море не слишком много мастерских по ремонту.
Судя по всему, ее слова его не убедили.
— Можно к тебе? — спросил Яннис.
Керен сделала глубокий вдох. Спокойствие, только спокойствие!
— Мы ведь условились, что поговорим завтра.
— Знаю, но мне интересно взглянуть, как ты живешь. Я ненадолго.
Она решила: если визит затянется, столкнет Янниса за борт.
Вымученно улыбаясь, она сбросила ему веревочную лестницу.
Яннис без труда взобрался наверх и перелез на палубу. С него стекала соленая вода; ручейки текли по завиткам черных волос на его мускулистой, бронзовой груди и змеились по мускулистому животу к резинке черных плавок.
Керен отвернулась, достала из ведерка мокрую футболку и принялась выжимать, заставляя себя не глазеть на Янниса. То, что у него фантастическое тело, для нее не новость. Она ведь была за ним замужем, и они спали в одной постели почти каждый день после первой встречи…
Ей не удалось достаточно быстро прогнать воспоминания; внизу живота запульсировала сладкая боль. Она инстинктивно ухватилась за поручень.
— Тебе помочь? — Его низкий голос раздался совсем рядом с ее ухом, и она вздрогнула от неожиданности.
— Нет. Спасибо. — Керен сделала шаг в сторону и указала на открытый люк. — Спускайся, осмотрись, — предложила она.
Осмотрись и уходи.
— Разве ты не хочешь, чтобы я сперва обсох?
— Мы на яхте. Она часто намокает. Главное, ни на что там не садись.
— Здесь твой дом. — Он пожал плечами и спустился в кокпит.
Когда Яннис скрылся из виду, она вздохнула свободнее. Постаралась взять себя в руки и продолжила вешать выжатую одежду на натянутую веревку.
Из люка показалась голова Янниса.
— У тебя на камбузе есть духовка.
— Да.
Он состроил гримасу, словно говорившую: «Я впечатлен», и снова скрылся внизу.
Отсутствовал он недолго.
— У тебя и холодильник есть!
— Ух ты! А я и не знала.
Он сверкнул белозубой улыбкой и снова скрылся внизу.
Среди одежды, которую нужно было развесить, имелось и нижнее белье. Она представила, как Яннис увидит ее трусики на веревке. Почему по спине побежали мурашки, а внутри все сжалось? Нижнее белье, только и всего. Трусики носят все — точнее, почти все. Стыдиться тут нечего.
Внутри у нее снова запульсировало, напомнив, сколько раз он срывал с нее трусики. Иногда зубами…
Потом она подумала: ее практичное нижнее белье наверняка покажется Яннису уродливым и несексуальным. Поэтому из чувства противоречия она решила не прятать его, а повесить на самом видном месте.
Кому какое дело, что он думает? Во всяком случае, ей все равно. Особенно сейчас.
К тому времени, когда она закончила развешивать белье, Яннис еще бродил по кокпиту и камбузу, хотя у него не было никаких причин там задерживаться.
— Ты еще не все осмотрел?! — крикнула она, склонившись над люком. Она не собиралась спускаться и оставаться в ограниченном пространстве наедине с Яннисом.
— Я всего лишь завариваю нам кофе! — крикнул он в ответ.
Керен стиснула зубы и глубоко вздохнула. Сегодня не стоит позволять себе злиться.
— Ты ведь сказал, что ненадолго.
Если он ее и слышал, то притворился, будто не слышит. Скоро до нее донесся его голос: