— Они сражаются, по меньшей мере, уже три дня, — заметила Изабель.
— Сейчас мы посмотрим, кто с кем, — сказал Бёртон. — Но сначала поедим, отдохнем и проверим оружие.
Так они и поступили, и, примерно через час, все трое начали взбираться на холм. Продравшись через деревья, они спустились на другую сторону, взобрались по следующему склону и с трудом забрались на вершину. Оттуда они увидели погруженную в сумерки равнину. Солнце только что село, западный горизонт был кроваво красный, а небо — темно багровым и усеянным блестящими звездами.
Местность оказалась значительно более зеленой, чем та, которую они только что пересекли — очевидно, ее большие куски орошались искусственно; много возделанных полей и деревьев, бросавших очень длинные тени.
На севере виднелся монолитный каменный утес, верхушка которого заросла зелеными деревьями. Он господствовал над остальным плоским ландшафтом, а на юге от него, прямо перед путешественниками, лежал маленький город — кучка широко раскиданных деревянных и соломенных хижин, с несколькими домами побольше в середине.
Вдоль его восточных и западных границ горели костры, залпы винтовок разрывали африканскую ночь.
— Пруссаки осаждают Казех! — присвистнул Бёртон.
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
ПУТИ РАСХОДЯТСЯ
Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, каковы мы сами.
Растение по форме напоминало лодку. Оно передвигалось на толстых белых корнях, спутанной кучей росших из-под его плоского, продолговатого ствола. На стволе росли пять пар белых цветков, выстроившихся в ряд. Их лепестки завивались вокруг человека, сидевшего внутри, образуя исключительно комфортабельное сидение. Сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона сунули в один из средних. Рядом с ним сидел генерал-майор Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек. Остальные места заняли Shutztruppen. В голову водителя, над ушами, вонзались колючие отростки, через которые он управлял экипажем. Солдат рядом с ним сидел за стручком, который, по мнению Бёртона, выглядел как пулемет. С задней стороны кареты поднимались три длинных листа, изгибавшихся вперед и назад, как полог, и защищавших пассажиров от солнца.
Очень странный экипаж. И очень быстрый.
Вчера они выехали из угогского шталага IV по хорошо утоптанной тропе — почти дороге — на запад.
Как только перед ними развернулся африканский ландшафт, что-то развернулось внутри Бёртона, и начали возвращаться его потерянные воспоминания; каждое внедрялось в сознание с жестоким приступом боли, наполняя глаза слезами и вызывая странные ощущения в пазухах носа, как если бы он вдохнул оружейный порох вместо табака.
Экипаж летел по пустыне Маренга М'хали, и Бёртон узнал ее. Травянистая равнина, джунгли, холмистые саванны — он уже видел все это раньше. Он знал каждый холм, каждый нуллах. Он прошел всю эту пустыню пешком.
Он вспомнил своих товарищей и едва не заплакал из-за их безвременной смерти. И теперь он знал, кого называли аль-Манат.
«Изабель. Что с тобой случилось?»
Как если бы прочитав его мысли, Леттов-Форбек сказал:
— Эта дорога, она построена на месте старого пути, по которому вы прошли много лет назад, ja?
— Да.
— Есть и другая дорога, параллельная этой, на севере, Танганьикская железная дорога, при помощи которой Великая Германская Империя приносит в Африку цивилизацию, и которую ваши люди так часто взрывают.
Бёртон пожал плечами. Он уже давно устал и от войны и от этого несносного двадцатого века.
Растение пересекло пыльную равнину и взобралось в область Угого.
— Еще почти двести миль на запад, — сообщил Бёртону генерал-майор, — потом мы повернем на север, чтобы обогнуть Табору. Некоторое неудобство, но вскоре мы от него избавимся.
— А, то самое «окончательное решение», о котором вы уже говорили?
— Ja. Оно уже на пути сюда, герр Бёртон. Я говорю об огромном летающем корабле, Л. 59 Цеппелин. Он летит вдоль реки, которая так очаровала вас. Я говорю о Ниле, конечно.
Еще один осколок воспоминаний Бёртона вернулся на место, заставив его застонать от боли.
— Имя Цеппелин очень подходит для das Afrika Schiff[50], — продолжал Леттов-Форбек. — Все знают, что один Цеппелин начал войну, и вот другой Цеппелин ее закончит!
Внезапно генерал-майор нахмурился и с любопытством посмотрел на пленника:
— Ja, ja, — задумчиво сказал он. — Да, вы же были в Африке, когда все началось. Возможно вы даже встречались с графом Фердинандом фон Цеппелином. Может быть вы просветите наших историков и расскажете, как и где он умер — это великая загадка.