Бёртон покачал головой.
— Нет, сэр, не скажу и не могу сказать.
— Хмм, это вы так говорите, aber ich danke, dass Sie mehr wissen. Richtig?[51]
— Нет, я ничего не знаю.
Дорога, разрезав пополам равнину, превратилась в прожженный через хаотические джунгли туннель, огороженный высокими изгородями.
— Сейчас вы видите unkontrollierbare Anlagen![52] — заметил Леттов-Форбек.
Эти «не поддающиеся контролю устройства» оказались ищейками. Многие сотни их вились вдоль барьера.
— Мы увидим еще, когда приблизимся к Области Озер, потому что больше всего их около Blutdschungel. Что за неудобство!
Растительный экипаж бежал все дальше, в лицо Бёртона бил горячий воздух, потом солнце село и он заснул. Он проснулся ранним утром, когда область Уанзи осталась позади, и они побежали через еще одну раскаленную равнину.
Бёртон потянулся, зевнул и сказал:
— Генерал-майор, а где дикие животные? За эти годы я не видел ни одного слона!
— Слоны вымерли, mein Freund[53]. Что касается остальных тварей, наши евгеники приспособили большинство из них для охраны границы, а остальные сбежали в те области континента, где боевых действий поменьше, главным образом на юг, где нет британцев, и цивилизация процветает в согласии с природой.
— Нет британцев? В мое время Южная Африка была частью Британской Империи.
— Да, но ни буры ни зулусы не очень радовались этому. Мы предложили им независимость, и, с нашей военной помощью, они победили вас. Меньше чем за год там не осталось ни одного англичанина. После чего установили с нами прочные торговые и промышленные связи, так что не прошло и нескольких лет, как юг — добровольно! — вошел в состав Великой Германской Империи.
Вскоре они выехали из пустыни, дорога зазмеилась среди маленьких куполообразных холмов и, в конце концов, вывела их из долины на широкую равнину. Земля, изрезанная и высохшая, застыла в причудливых формах; от деревьев остались одни стволы, повсюду валялись обугленные обломки; и, тем не менее, Бёртон узнал место старинного сражения — здесь стояла Тура. Теперь от нее не осталось ничего.
Водитель что-то крикнул.
— А, — сказал Леттов-Форбек. — Придется съехать с дороги и двинуться прямо на север. Позже мы опять повернем на запад. Вы голодны?
— Да.
Генерал-майор пролаял приказ, и человек, сидевший перед Бёртоном, поднял с коленей корзину, открыл ее и начал передавать назад пакеты с нарезанным мясом, куски хлеба, фрукты и другую еду. Бертон с ужасом отметил, что лицо солдата покрыто коротким мехом, челюсти выдаются вперед, а рот растянут в постоянной отвратительной усмешке. Не лицо, а грубая морда! Гиена.
Они перевалили через холмы и оказались на широкой, совершенно плоской долине, вдоль которой, на севере, бежал длинный кряж.
Солнце стояло высоко в небе. Пейзаж вокруг них раскачивался вперед и назад, то расплывался, то возвращался в мир.
— И как Л. 59 Цеппелин уничтожит Табору? — спросил Бёртон.
Леттов-Форбек засмеялся и хлопнул себя по бедру.
— Ха! Я спрашивал себя, когда же вы зададите это вопрос?
— А я полагал, что вы ответите: «Военная тайна».
— Итак, warum bitten Sie jetzt?[54]
— Почему я спросил сейчас? Потому что нам еще ехать и ехать, а мне скучно. Кроме того, поскольку я ваш пленник и даже не знаю, где находится Табора, а атака неизбежна, не будет никакого вреда, если вы расскажите мне.
— Ja, das ist zutreffend[55]. Хорошо. Через сорок восемь часов Л. 59 Цеппелин обрушит на город А-Бомбу.
— И что это такое?
— Вы знаете об А-Спорах, ja?
— Отвратительное оружие.
— Совершенно верно. Но очень эффективное. Бомба, брошенная с большой высоты, накроет концентрированной дозой спор весь город. Убивающий Ангел — один из самых ядовитых грибов в мире. Его споры убивают в момент вдоха, но легко нейтрализуются обычной газовой маской. Но в бомбе находятся другие, специально выведенные. Благодаря своим микроскопическим размерам, они проникают в организм через поры кожи. Никто не ускользнет.
— Варварство!
— Едва ли. Просто очень изощренное оружие.
— И вы все еще утверждаете, что Великая Германская Империя — высшее достижение цивилизации?
— Это вы, британцы, вынудили нас к таким крайностям.