Это объяснение необходимо, потому что я стремлюсь установить элементы психоанализа на основе опыта. Я надеюсь, что каждый элемент будет такой же абстракцией, как и пример с ♀♂ (контейнером и контейнируемым). Он будет «центральной абстракцией, которая неизвестна вследствие непознаваемости», но намечает (в искаженном виде) контур посредством словесной репрезентации. Он будет иметь тот же статус и качество, какое к слову «линия» или к линии, проведенной на бумаге, имеет объект, который мы стремимся репрезентировать словом «линия» или линией на бумаге.
Глава 3
Элементы – это функции личности[17]. Обо всех них можно сказать, что каждый является функцией какого-то другого элемента и каждый выполняет какую-то функцию. Когда мы говорим, что каждый элемент является функцией, термин «функция» имеет тот же смысл, что и в математике. Элемент – это переменная, зависящая от других переменных, посредством которых он может быть описан, и от значений которых зависит его собственное значение. Когда мы говорим, что каждая функция выполняет какую-то функцию, термин «функция» используется в качестве наименования группы действий (физических или ментальных), подчиненных определенной цели или направленных на определенную цель. Всякий раз, когда я употребляю слово «функция», я использую его для обозначения чего-то, что является функцией и действует как функция. В той мере, в какой это нечто является функцией, оно имеет факторы; в той мере, в какой оно действует как функция, оно имеет цели [18].
Пока я предполагаю, что все без исключения элементы психоанализа являются функциями в том смысле этого понятия, который я только что очертил. Таким образом, символ, обозначающий абстракцию, должен представлять собой функцию, непознаваемую, но обладающую первичными и вторичными свойствами (в кантовском смысле). Предлагая рассматривать элементы как наблюдаемые явления, мы должны понимать, что речь идет о первичных и вторичных свойствах элементов, а не о об абстракциях или о символах, которыми я их обозначил. Что из того, что мы можем наблюдать в ходе любого анализа и что выбираем в качестве функции личности, является также элементами психоанализа? Этот выбор уже ограничен предложенными мною критериями (гл. 1, с. 13). Мы должны ограничить его снова, поскольку элемент должен являться функцией в том смысле, который я очертил для этого термина, и, более того, должен быть «наблюдаем» в ходе аналитической работы. Однако как мы можем говорить о «наблюдаемости» элементов перед лицом того печального факта, что некоторые аналитики заявляют о своей способности видеть вещи, существование которых отрицается другими, – подобные разногласия довольно обычны между пациентом и аналитиком, даже несмотря на то, что они переживают один и тот же «наблюдаемый» опыт?