Мать Леонтия поняла, что жизнь сына висит на волоске, и в тот же вечер посадила его на судно, отплывавшее в Трою. «Лучше троянцы, чем родственники!»– сказала она. А для большей надежности приставила к сыну старого друга семьи, наставника и оружейных дел мастера Гемонида, чтобы тот оберегал юношу от врагов и еще пуще – от друзей. В молодости Гемонид был известным возничим колесниц и победителем многих состязаний в роще Онхест.[10]
– Гемонид, – спросил Леонтий, – это правда, что мудрый Нестор хотел взять тебя к себе возничим, а ты отказался от двадцати серебряных мин, только бы не покидать Гавдос?
– Да, правда, но тогда я был еще мальчишкой, а на острове жила девушка из Феста, которая, к величайшему моему горю, умерла в расцвете лет. Но лучше не предаваться воспоминаниям: ложе твое готово, пора тебе почивать.
– Я вовсе не хочу ложиться. Да еще в такую ночь, когда Борей унял свой гнев. Боги могут обидеться, если я не останусь под открытым небом!
– Ночь и впрямь может показаться тебе теплее материнских ладоней, но на рассвете, не сомневайся, сырость проберет тебя до костей.
Гемонид был не только наставником Леонтия, а еще его слугой, поваром, дегустатором и нянькой: каждый вечер он расстилал в трюме матрас, набитый сухими листьями, рядом с матрасом самого капитана. Впрочем, Леонтию как царскому сыну (а возможно, уже и царю – если отца его не было больше в живых) по праву принадлежало самое удобное место на судне.
Но Леонтий был демократом, ему претили кастовые привилегии. Неужели, говорил он, только потому, что я царский сын, мне надлежит спать под кровом, когда моим попутчикам, которые куда старше меня, приходится спать под открытым небом даже в непогоду?
Уж не потому ли люди так рвутся к власти, что всем хочется спать в тепле? Ради теплого местечка многие готовы убить ближнего своего. Антифиний, например, жаждал смерти Леонтия только из страха, что однажды тот захочет занять трон своего отца.
– Как, по-твоему, Гемонид, – продолжал Леонтий, – почему люди так стремятся к власти?
– Просто они не понимают, насколько удобнее полагаться на доброту других, – холодно ответил Гемонид. – Чтобы воздействовать на ближнего, нам даны два средства: любовь и власть. Первая держится на жажде нежности, вторая – на страхе. Осла заставляют работать с помощью морковки или палки. Почему-то цари и их сыновья предпочитают пользоваться палкой.
Нет, Леонтий был не таким, к власти он не стремился. Должно быть, царским сыном он родился по недосмотру Фатума. Юноша любил Калимнию, гавдосскую девчонку—красивую, добрую, хрупкую и нежную гавдосскую девчонку, и не было на свете такого царства – ни у Кносса, ни у Агамемнона, да что я говорю, даже у самого Зевса, на которое он променял бы свою любовь. Но, увы, из-за политических интриг ему пришлось покинуть любимую. Конечно же, он постарается возвратиться на родину как можно скорее, чтобы взять Калимнию в жены. Ах, надо бы ему перед отъездом набраться смелости и поговорить с дядей Антифинием, чистосердечно и просто рассказать ему о своих чувствах! «Послушай, дядя, – сказал бы он ему, – я считаю, что власть на Гавдосе по справедливости должна принадлежать тебе. Ты стар, некрасив, болен и не можешь рассчитывать на любовь молодой и красивой женщины. Я же хочу жениться на Калимнии – белокурой, нежнейшей, чистейшей Калимнии с губами цвета коралла. Кроме нее, мне не нужно ничего на свете. Мы не станем досаждать тебе, будем приходить на твои советы, возложив на голову венки, и украсим своим присутствием царскую свиту. Мы не покинем тебя в твой смертный час и позаботимся о твоих детях».
Пустые мечтания! Антифиний никогда не поверил бы его словам хотя бы потому, что, будучи человеком коварным, всех других считал столь же лживыми, жадными, готовыми на предательство, как и он сам. По вине таких людей как раз и случаются войны. Да, кстати, а с чего началась Троянская война?
10
Священная роща в Беотии, где находился алтарь, посвященный Посейдону. Там впервые стали проводиться регулярные гонки на колесницах. Гомер упоминает это название в «Илиаде» (II, 506.)