33. Ведь когда я сошел на Делосе, рассердившись на сумасшедшего кормчего, который плыл против ветра так, словно он пахал море, то я тотчас поклялся, что поплыву дальше не менее чем через два дня. «Если хочет, — сказал я, — пусть плывет сам».
34. В гавани Делоса, принеся жертвы богу и пробыв в храме сколько мог, я вошел в свою комнату и, предупредив слуг, чтобы они прогоняли всякого, кто придет с корабля, лег отдыхать. Около полуночи «вином охмеленные»[127] пришли матросы и, встав у дверей, начали стучать. Они велели мне выходить и отплывать с ними, так как время для этого самое подходящее. Когда же мои слуги ответили им, что это чепуха и что я нипочем не сдвинусь с места, то матросы ушли в гневе, как будто им помешали в важном деле.
35. Перед первыми петухами поднялась небывалая буря. На море обрушивались дикие порывы ветра. Все кругом затопляла вода. Одни суденышки в гавани выбрасывало на берег, а другие бросало друг на друга и разбивало. Грузовое же судно, на котором приплыли мы, оборвало канаты и качалось вверх и вниз, и его с трудом спасли матросы, громко кричавшие от страха. Начался сильный ливень. На острове была паника, словно на корабле.
36. А утром ко мне спешно пришли друзья, которых я взял с собой, зафрахтовав корабль на свои деньги, и называли меня «Благодетелем» и «Спасителем», и радовались Божьему провидению. Пришли и матросы, благодаря меня и дивясь, от каких грозивших бед я их избавил. Так что за мой гимн была мне столь же великая польза и награда, как Симониду[128] от Диоскуров,[129] когда он один спасся благодаря гимну, сочиненному в их честь.[130] А тут спасся не только я, но и мои друзья.
37. Пусть же каждый думает об этом, что хочет. Что все это от моего пеана и что в благодарность за него я был спасен; или что это Бог, провидя грядущее, дал мне знамение, что в море меня ждут опасности и избавление от них и что от телесных мук исцелит меня Аполлон и первородный сын его, которому дано прекращать все людские страдания.[131]
38. Так идет рассказ вслед рассказу. Я опять скажу, как Спаситель Асклепий повелел мне сверх всего проводить время за стихами и песнями, собрав мальчиков на воспитание и для игр. Можно без конца говорить о том, сколько радости и сил получили мы от этого совета. Мальчики пели мои песни. И когда у меня случалось удушье, или горло вдруг сжималось, или подымалась боль в желудке, или подступал иной какой-нибудь недуг, то всякий раз мой врач Феодот, памятуя о моих сновидениях, приказывал мальчикам петь песни. И от этого их пения наступало у меня тихое облегчение, а то и вовсе проходила боль.
39. Вот сколько было пользы от этого, а еще того больше — славы. Ибо стихи мои были угодны Богу: Он велел мне сочинять гимны не только в свою честь, но указывал мне знаками и на других богов, таких как Пан,[132] Геката,[133] Ахелой[134] и прочие. Явился мне сон и от Афины, и в нем — гимн в честь богини, начинавшийся так:
И другой сон, от Диониса, где был такой припев:
Когда он звучал во сне, то дивное эхо отдавалось в моих ушах, и мне нужно было, преклонив правое колено, вознести молитву и призвать бога-Освободителя.[136] И об этом сказано в моих песнях.
40. И другой был мне сон от самого Зевса — раньше или позже других, я не помню. И еще был сон от Диониса, велевший величать бога «кудреволосым». И Гермес явился мне в шлеме, дивный красотой и безмерный быстротой. И, воспев его и радуясь, что легко дались мне нужные слова, я проснулся.
41. Снилось мне и то, что будто бы я неправедно забыл о богах, почитаемых в Смирне, и, кажется, мой воспитатель сказал, что мне следует услужить гимном и в честь них. Но большинство моих гимнов я сочинил, вдохновленный снами, в честь Аполлона и Асклепия, и многие из них — сразу на память, когда ехал в повозке или шел пешком.
42. А одному из моих попутчиков, македонцу, приснился сон обо мне. Рассказал мне об этом Феодот, так как сам македонец не был со мной близко знаком. Ему снилось, что пел он мой пеан, и было в нем такое обращение:
Так что я сочинил один пеан для обоих богов.
43. Десять раз устраивал я для народа хоровые выступления, одни — детские, другие — мужские. И случилось вот что. Когда я готовил первое такое выступление, то в храме оказался Руфин, о котором я уже говорил. Увидав его, я сказал: «Ты пришел кстати, если есть у тебя время. Я готовлю хоровое выступление во славу Бога, и ты, конечно, послушаешь его ради меня». А он в ответ: «Тебе и приглашать меня не надо, так как Бог меня сам пригласил. Посмотри, который теперь час! Ведь я никогда прежде в это время не являлся, а приходил намного позже. А теперь я по счастливому случаю зван сюда как раз ради этого, и мы будем стоять рядом с тобой». Это он сказал про себя и про Седата, который был тогда там вместе с нами.
128
129
130
131
132
133
134
135
136