Элий Аристид. Священные речи. Похвала Риму

5. Так, мне кажется, обстоит дело и с этим Городом. Речи отнимают у него много чудесного — как будто кто-нибудь, желая рассказать о большом войске — таком, как у Ксеркса,[198] и поразившись его размерам, потом сказал бы, что видел десять или двадцать тысяч пеших, конницы столько-то и столько-то, но не сказал бы при этом о том, что это лишь ничтожная часть всего, что так его удивило.

6. Этот Город впервые показал, что красноречие не всесильно. Ведь о нем не то что сказать по достоинству, но даже увидеть его по достоинству невозможно. Поистине, для этого надо быть неким всевидящим Аргусом,[199] а скорее — тем всевидящим богом, который держит этот Город в своей власти.[200] Ибо кто и с каких высот сможет бдительно обозреть столькие покоренные горы, или построенные на равнинах города, или столь огромную страну, объединенную под именем одного Города?

7. Ведь как Гомер сказал о снеге,[201] выпавшем на вершинах высоких гор и холмов, который, говорит он, покрывает и цветущие равнины, и плодоносные пашни людей, и седое море, и гавани, и морские берега, — так же можно сказать и об этом вот Городе. Он покрывает вершины холмов, простирается по срединной стране, доходит до моря, где находится общее место торговли всех людей и общее место сбыта всего, что производится на земле. И в какой бы его части кто-нибудь ни оказался, ничто не мешает ему чувствовать себя в середине Города.

8. И простерся Город не по земле. Намного превосходя гомеровское сравнение, поднимается он естественным образом к самым верхним слоям воздуха, так что его можно сравнить не со снегом, покрывающим вершину, а скорее с самими горами. И как иной человек, намного превосходящий остальных ростом и силою, любит показывать эту свою силу, подняв и нося на себе других, так и этот вот Город, воздвигшийся на столь огромном пространстве, подняв на своих плечах другие равновеликие города, несет их на себе один за другим. Именно отсюда происходит его название, ибо в нем великая Сила.[202] Поэтому, если кто-нибудь пожелает полностью его распрямить и, приставив ныне высоко поднимающиеся города один к другому, расположить их на земле, которую теперь занимает Италия, то все это пространство, мне кажется, будет заполнено и обратится в единый непрерывный город, тянущийся до самой Ионии.[203]

9. О таком огромном Городе, размеры которого я, может быть, недостаточно изобразил, так как глаза могут сделать это лучше, нельзя сказать, как в остальных случаях, ни того, что он расположен в таком-то месте, ни того, что кто-то сказал о городах афинян и лакедемонян: что у первых размеры города были вдвое больше, чем его сила, а у вторых — гораздо меньше, чем его сила.[204] Ваш Город далек от этого язвительного примера. Всякий скажет об этом во всем великом Городе, что его сила соответствует его размерам. Поэтому, глядя на вашу безграничную державу, не приходится удивляться, что малая часть земли господствует над всею землей. А глядя на сам Город и границы Города, не приходится удивляться, что в его подчинении находится весь населенный мир.

10. Кто-то из сочинителей, говоря об Азии, сказал, что всею той огромной страною, над которой совершает свой путь солнце, владеет один человек,[205] и сказал неправду, потому что таким образом он лишил всю Ливию и Европу заходов и восходов солнца.[206] Но ныне ваш Город и это превзошел, ибо ваши владения равны солнечному пути, и солнце проходит свой путь над вашей землей.[207] Ведь ни морские утесы, ни Хелидонские острова,[208] ни Кианейские скалы,[209] ни ежедневный бег колесницы к морю не ограничивают вашу державу.[210] Вашему правлению не поставлены границы, и никто другой не объявляет вам, до каких пределов должна простираться ваша власть.

Море же, словно некий земной пояс, простерлось посреди населенного мира и, одновременно, всех ваших владений. 11. Вокруг него «величественные, на пространстве великом»[211] простираются материки, изобилующие для вас. Все, что произрастает в разные времена года, производится в различных странах, водится в реках и озерах, создается искусством эллинов и варваров, привозится сюда со всех уголков земли и моря. Так что, если кто-нибудь пожелает все это увидеть, ему придется или обойти весь населенный мир, или оказаться вот в этом Городе. Ибо из того, что выращивается и производится людьми, нет ничего, в чем бы здесь когда-нибудь был недостаток. Грузовых же судов, отовсюду в любое время года, даже в пору осеннего равноденствия, везущих товары, приходит сюда столько, что Город похож на некий всемирный рынок.[212]

198

Ксеркс — персидский царь (485-465 гг. до н. э.), сын Дария Гистаспа и Атоссы, дочери мидийского царя Кира. В 480 г. предпринял знаменитый поход на Грецию, переправившись через Геллеспонт с огромной армией, которая, по словам Геродота, насчитывала до трех миллионов воинов.

199

Аргус — мифологическое существо, имевшее сто глаз и поэтому называвшееся греками «всевидящим» (πανόπτης). Гера приставила его стражем к Ио, возлюбленной Зевса, обращенной ею из ревности в корову. Впоследствии Гермес по велению Зевса усыпил Аргуса игрой на флейте и затем убил его, а Гера перенесла глаза Аргуса на хвост павлина.

200

...всевидящим богом, который держит этот Город в своей власти. — «Всевидящий бог» — поэтический эпитет Гелиоса, с которым иногда отождествлялся Аполлон. Вероятно, Элий Аристид намекает здесь на сооруженный императором Августом храм Аполлона, который располагался на Палатинском холме и был самым великолепным храмом в Риме. В нем часто собирался римский Сенат и совершались важнейшие государственные дела. Таким образом, здесь проводится скрытая параллель между идеальным государством Платона (см.: Платон. Законы. XII. 945е-947), посреди которого тоже находился священный участок, посвященный Аполлону и Гелиосу, и Римской империей, которая, по мнению Аристида, и явилась подлинным воплощением этого давнего платоновского идеала государства. С другой стороны, под «всевидящим богом» Элий Аристид мог подразумевать здесь и самого римского императора, которого часто сравнивали с солнцем.

201

Ведь как Гомер сказал о снеге... — См.: Гомер. Илиада. XII. 281-284.

202

Именно отсюда происходит его название, ибо в нем великая Сила. — Здесь обыгрывается совпадение названия города с греческим словом ‛ρώμη — «сила», «мощь». Таким образом достигается значительный риторический эффект, служащий идее восхваления Вечного города.

203

Иония — область в Малой Азии на берегу Эгейского моря, между Эолидой и Карией.

204

...что кто-то сказал о городах афинян и лакедемонян: что у первых размеры города были вдвое больше, чем его сила, а у вторых — гораздо меньше, чем его сила. — См.: Фукидид. I. 10.

205

Кто-то из сочинителей, говоря об Азии, сказал, что всею той огромной страною, над которой совершает свой путь солнце, владеет один человек... — Речь идет об Эсхине Сократике и его диалоге «Алкивиад» (1 Krauss), фрагмент которого сохранился благодаря цитате, приведенной Элием Аристидом в сочинении «В защиту четырех» (XLVI. 222 Dindorf):

Поразмысли-ка над тем, откуда солнце восходит и куда заходит?

Но это вовсе не трудно, о Сократ, — знать подобные вещи, — ответил он.

Значит, ты уже понял, что этой огромной территорией, через которую совершает свой путь солнце и которая называется Азией, управляет один человек?

— Конечно, — сказал он. — Это великий царь.

206

...лишил всю Ливию и Европу заходов и восходов солнца. — То есть северную часть Африки и западную часть Евразии, которые не входили в состав Персидского царства.

207

Но ныне ваш Город и это превзошел, ибо ваши владения равны солнечному пути, и солнце проходит свой путь над вашей землей. — Дионисий Галикарнасский в своем сочинении «Римские древности» (I. III. 6) говорит о том, что во всей мировой истории Рим — первое и единственное государство, над которым никогда не заходит солнце.

208

Хелидонские острова — группа из пяти островов у южного побережья Ликии (Малая Азия).

209

Кианейские скалы (или Симплигады) — две скалы по обе стороны Геллеспонта у входа в Понт Евксинский (Черное море). В мифологии эти скалы, сталкиваясь друг с другом, разбивали все, что пыталось проскочить между ними. Когда кораблю «Арго» это удалось, они навсегда остановились.

210

...ни... утесы, ни... острова, ни... скалы... не ограничивают вашу державу. — В этой фразе Элия Аристида содержится намек на условия так называемого Каллиева (или Кимонова) мира, ограничившие власть персидского царя. Об этом говорит Демосфен в речи «О преступном посольстве» (гл. 273). Каллий, афинский государственный деятель, зять Кимона (ок. 510-451 до н. э.), афинского стратега и предводителя антиперсидски настроенной аристократии, вел в Сузах мирные переговоры с Артаксерксом I Длинноруким (465-425 гг. до н. э.), персидским царем из династии Ахеменидов. В соответствии с условиями мирного договора, заключенного в результате этих переговоров (449 г. до н. э.) и явившегося завершением греко-персидских войн (500-449 гг. до н. э.), малоазийские греческие города получили гарантии независимости от персидского государства, а персы лишились возможности вводить флот в Эгейское море и проливы; часть мало-азийского побережья также оказалась закрыта для персидских судов.

211

«...величественные, на пространстве великом»... — Слегка измененная цитата из Гомера: «<...> но величествен он, на пространстве великом» (Гомер. Илиада. XVI. 775. Пер. H. И. Гнедича).

212

... Город похож на некий всемирный рынок. — Э тот образ восходит к «Панегирику» Исократа (гл. 42), где Пирей (главная гавань Афин) описан как рынок, расположенный в самом центре Эллады. С другой стороны, Страбон (XVII. I. 13) «величайшим рынком населенного мира» («μέγιστον ε̉μπόρων τη̃ς οι̉κουμένης») называет Александрию.