Состояние депрессии чередовалось с переживанием необузданной радости. Как-то во сне он увидел себя идущим по темной дороге, но вдруг впереди появился свет, который разгорался все ярче. Ощутив внезапно свою ничтожность, Сведенборг разразился рыданиями, в ушах зазвучали слова знакомого гимна:
«Мне кажется, что почки раскрылись, такие зеленые!» — отмечает он. Вскоре после этих слез радости он пережил свой первый экстатический опыт.
Была Пасха, и Сведенборг причастился Святых Тайн. Вечером его сознание было растревожено искушениями. Радость в душе сменялась безысходной тоской. Ему приснилось, что он встретил знакомого, который безуспешно пытался увести его с собой. Сведенборг увидел в этом призыв к гордыне, богатству и тщеславию. После борьбы с искушениями он пережил небесное блаженство, полно осознавая Божественную любовь и свою готовность отдать жизнь Ему. «Я был на Небе, — записал он, — и слышал речь, которую неспособен воспроизвести человеческий язык…»
На следующий день, 6 августа 1744 года, он выехал из Гааги в Делфт, погруженный в размышления об увиденном накануне во сне. А той же ночью в Делфте он пережил главное событие своей жизни.
Вечером Сведенборг читал о чудесах, сотворенных Богом через Моисея, и его огорчало, что к чтению постоянно примешивалось его собственное разумение. Ему никак не удавалось обрести крепкую веру, потребную для такого чтения. Он верил и не верил. Недоуменные вопросы закрадывались в голову: почему Бог, который всемогущ, наслал ветер, чтобы собрать саранчу? Зачем ожесточил сердце фараона, вместо того чтобы немедленно явить свое могущество? Он счел, что пробуждал в нем эти вопросы искуситель, и улыбкой ответил на его происки. Сведенборг взглянул на огонь и сказал себе, что вполне мог бы отрицать существование огня, поскольку внешние чувства обманывают нас больше, чем Слова Бога, ибо Он есть сама Истина. Здесь и кроется причина того, подумал он, что Бог открыл себя пастухам, а не философам.
Около десяти часов он пошел спать. Полчаса спустя Сведенборг услышал грозный рев, как если бы все ветры мира слились воедино, по его телу пробежала сильная дрожь, и он почувствовал присутствие какой-то «неописуемой благодати». Невидимая сила швырнула его лицом на пол. Он попытался подумать о том, что бы это могло быть, и вдруг невольно закричал: «О, Господи Иисусе! Ты, одаривший великой милостью столь великого грешника, сделай меня достойным своей благодати!» Он сложил руки и стал молиться, и вдруг невидимая рука крепко сжала в темноте его стиснутые ладони. И он ощутил себя лежащим в Его объятьях, и предстоял Ему лицом к лицу. «Лик его невозможно описать… И в то же время облик Его был такой, каким Его видели в земном бытии. Он заговорил со мной и спросил, есть ли у меня свидетельство о благосостоянии[3]. Я ответил: «Господи, ты знаешь сие лучше меня!» — «Ну, тогда действуй», — сказал Он. Эти слова Сведенборг понял как «Люби Меня воистину» или «Делай, что обещал». И Сведенборг добавляет здесь: «Господи, ниспошли на меня свою благодать для такого деяния. Я понял, что сие выше моих сил. Я проснулся, весь дрожа».
В состоянии какого-то полусна он размышлял над тем, что произошло. «Что бы это могло быть? Видел ли я Христа, Сына Божия?» Было бы грехом сомневаться в этом. Но нам завещано испытывать духов. Он припомнил, как был подготовлен к этому переживанию, как упал ничком на пол и как слова молитвы слетели с его уст. «И я постиг, — заключает он, — что сам Сын Божий сошел с таким шумом и бросил меня на землю и дал мне слова молитвы. И я сказал себе: «Это был Сам Христос!» И стал молиться о даровании мне благодати и любви, ибо сие было сотворено Иисусом Христом, а не мною… Время от времени меня сотрясали рыдания, но то были слезы не скорби, а величайшей радости. Радости о том, что наш Господь соблаговолил оказать столь великую милость столь недостойному грешнику».
3
Справка, которую выдавали местные власти о финансовом состоянии корабельной компании на момент выхода корабля из порта.